Привет, маменька...
Гермиона закрыла глаза и молча сосчитала до десяти. Не было никаких сомнений, чей же это голос, в котором явственно слышалась толика юмора.
Здравствуй, Драко, ответила она, открывая глаза и с вымученной улыбкой глядя на него. Как ты?
О, ты же знаешь, как у нас дела, сказал тот, пожимая плечами, мы приходим, платим, и уходим, а все говорят о нас, как будто Малфои это мусор, пока волшебное сообщество с удовольствием использует наши галлеоны, Гермиона хотела бы поправить его, но он был абсолютно прав. Семья Малфоев до сих пор еще находилась под покровом подозрений в причастности к темным искусствам, но, тем не менее, министерство без колебаний принимало и использовало их деньги.
Ну, есть те, кто предпочитает сосредоточиться на недостатках других, а не бросать критический взгляд на себя, тихо отозвалась она. Твой отец здесь?
"Почему я спросила об этом?"
Угу, здесь, ухмыльнулся Драко, а что, скучаешь по нему?
Да, как по больному зубу, ответила она.
На самом деле, я рад тебя видеть, Грейнджер, тихо произнес он. Действительно рад...
И я тебя тоже, Драко, когда он ушел, она покинула бальный зал и прошла мимо него в малолюдный, затененный коридор, чтобы выйти и немного подышать свежим воздухом. В коридоре она и нашла Люциуса, который сидел в полутемной нише с бокалом, свисавшим с кончиков его пальцев.
Добрый вечер, жена, как приятно снова видеть тебя, сказал Люциус смеющимся голосом.
Почему ты прячешься здесь, в тени? спросила она, подходя к нему.
А, ну, по мнению большинства людей, нам, Малфоям, и стоит оставаться в тени, сказал он, салютуя ей бокалом.
И ты просто согласился со всем этим? Выглядит довольно лениво... заметила она, прислонившись к стене рядом.
Возможно, и так, но, честно говоря, я довольно сильно устал от попыток изменить впечатления этих людей от меня, он оглядел ее, наклонив голову в сторону и рассматривая женщину перед собой. Ты выглядишь довольно симпатично этим вечером.
Спасибо, тихо отозвалась она. На ней было уже надеванное платье, которое она купила несколькими годами ранее для другого мероприятия. Вообще, Гермиона не могла себе позволить постоянно покупать новые платья для частых министерских приемов, поэтому она чередовала коллекцию классических нарядов в своем шкафу. Сегодняшнее было старинного покроя платьем, времен британской империи, с широким поясом под грудью. Темно-синий атлас прекрасно контрастировал с ее кожей цвета слоновой кости и драпировал стройную фигуру весьма соблазнительными складками.
Ну, разве вы не похожи на воплощение семейного блаженства? заявил неприятный высокий голос. Люциус закрыл глаза и глубоко вдохнул через нос. Не было никакой причины скрывать то, что он пытался успокоиться.
Она не собирается уйти только потому, что ты этого захотел, прошептала Гермиона.
Жаль, а я-то надеялся, пробормотал он, прежде чем расправить плечи и повернуться лицом к нарушительнице их спокойствия. Ах... мисс Амбридж, это вы.
Что, Люциус? Не рады меня видеть? спросила она. Амбридж выглядела как пирожное в своей розоватой смеси оборок и бантиков.
"Неужели это взрослая женщина, одетая таким образом?"
У нас были дела, о которых я и не знал? спросил он, отказываясь отвечать на вопрос. Конечно, он не был рад ей! Эта женщина отвлекла негативное внимание к своим собственным действиям во
отодвинула свои трусики и направила кончик его члена в свое тело.
Когда он почувствовал ее влажный жар, его пальцы впились в ягодицы Гермионы, и он поднял бедра, толкаясь в нее глубже. Именно тогда их губы оторвались друг от друга. Ее руки поднялись, чтобы обхватить его за шею, когда она откинулась назад и медленно начала двигаться на нем. Ее влагалище будто цеплялось за него, скользя по всей его длине, как гладкая шелковистая перчатка. Ее распухшие губы раздвинулись, когда, тихонько, но счастливо поскуливая, она начала покачиваться и потираться о него. С каждым вращающимся движением ее опухший лобок прикасался к низу его живота, щекоча и подразнивая шелковистые светлые волосы, пока Гермиона не закричала громче, начиная двигаться еще быстрей. Их глаза были открыты, ведь никто не хотел отводить взгляд в ожидании надвигающейся кульминации своей интерлюдии.
Это было быстро и яростно, поскольку тела их громко шлепались друг о друга в тишине гардеробной. Их неровное дыхание сочеталось с хриплыми стонами, когда они достигли пика волны того удовольствия, что свело их вместе.
Люциус, хрипло прошептала она, крепко сжав влагалище и прижимаясь к нему, когда ее оргазм приблизился. Это была просьба, предупреждение о том, что она собирается кончить, будто просила его отвезти туда, где он мог бы защитить ее и удержать в тот момент, когда она растворится в радости своего тела. Люциус крепче прижал ее к себе, поднимая бедра и прижимаясь к ней, надеясь продержаться достаточно долго, чтобы его ведьма достигла своего зенита. Было облегчением почувствовать, как ее тело напряглось в его руках, почувствовать пульсацию плоти вдоль своего члена, когда ее охватил оргазм. Вероятно, он должен был подавить ее крик освобождения, но не смог лишить себя такого сладкого звука. Он крепко сжал ее дрожащее тело и толкнулся в нее еще несколько раз, прежде чем наконец выпустить свою сливочную дань в ее горячую, почти огненную глубину.