Она дрожала в его руках, и все тело дрожало, когда она тихо рыдала от экстаза. Гермиона пульсировала вокруг его члена, ее гладкое влагалище сладкой перчаткой охватывало его плоть, пока он мягко двигался, давая ей возможность немного успокоиться, прежде чем добиваться собственной разрядки. Когда ее дрожь стихла, Гермиона открыла глаза и встретилась с ним взглядом.
Его губы осветила легкая улыбка, когда он нежно поцеловал ее. И эта нежность, сказать по правде, удивляла. Его поцелуй успокаивал, хотя тело и продолжало двигаться в ней, увеличивая темп и интенсивность, поскольку двигался он к своему собственному блаженству. Она открылась его поцелуям, позволяя войти в свой рот, как его член имел доступ к ее телу. И теперь она с такой же нежностью отвечала на его поцелуи, нежно посасывая язык Малфоя. Этот поцелуй стал каким-то неотложным теперь, когда его тело приблизилось к кульминации. Затем, в последний момент, Люциус оторвался от ее губ, уткнулся лицом в плечо Гермионы и толкнулся сильно и глубоко. И дрожа, пролился внутрь резкими выплесками, от которых даже заболел живот.
Потом он лежал, еще долго испытывая головокружение от интенсивности этого оргазма, не в силах пошевелиться, хотя и знал, что его вес должен раздавить ее. Ее руки продолжали гладить его спину, а кончики пальцев Гермионы легонько поскребывали его позвоночник. Он вздрогнул, когда по телу пробежала дрожь, и поднялся, перенеся свой вес на локти, пока его уже обмягший член все еще боролся, чтобы оставаться внутри нее.
Все... Дело сделано, тихо, почти сонно сказал он.
Да... Это так.
Глава 8. Утро
Рассвет только забрезжил за окном, когда, собрав вещи, Гермиона встала рядом с кроватью и уставилась на мужчину, с которым она только что провела ночь. Первый раз она спала с ним, потому что это требовалось для выполнения условий контракта... А второй, потому что захотела. Люциус проявил себя не только внимательным, почти непревзойденным любовником, но и способным к большой нежности. Он вошел в комнату, как будто входил на деловую встречу, готовый заключить сделку и уйти. А затем, когда понял, что ей как-то неловко, изменил тактику. И соблазнил ее, осторожно, вдумчиво основательно так соблазнил.
Гермиона все еще была ошеломлена тем, как ее тело страстно пело от его прикосновений. Они вызывали у Гермионы сильный и нетерпеливый отклик, и к тому времени, когда он нашел освобождение в ней, она уже была насыщена и эмоционально измотана этим опытом. К ее удивлению, он не встал и не бросил ее сразу. Вместо этого утешил нежными прикосновениями, осторожно освободившись из ее тела, прежде чем отодвинуться к краю кровати. Он потянулся к прикроватному столику и подал Гермионе мягкую душистую ткань, чтобы очиститься.
Они не произнесли ни единого слова, пока приводили себя в порядок, а потом Гермиона вдруг поняла, что ужасно устала, и ее охватывает сон. Она уже собиралась немного вздремнуть, а затем встать и вернуться домой. Где-то около четырех часов утра она почувствовала, как мягкая теплая рука ласкает изгиб ее талии, скользя вниз, к мягкости живота. Горячее дыхание, сопровождаемое теплыми, мягкими губами, коснулось задней части ее шеи, когда длинные пальцы опустились ниже, скользя между мягкими складочками, чтобы погладить нетерпеливый бутон, внезапно заболевший от прикосновения.
Гермиона была уверена, что он и понятия не имеет, что делает, что он вообще все еще наполовину спит и знает только одно: что рядом лежит женщина. Но когда перевернулась на спину, чтобы вернуть его к реальности, Люциус вдруг посмотрел на нее, серебристые глаза словно бы плавились, касаясь ее лица. Один длинный, тонкий палец скользнул внутрь нее, заставив ее вскрикнуть, когда горячая струя влаги омыла эту вторгающуюся плоть. Она не могла справиться с желанием толкнуться этому пальцу навстречу, хныкая от удовольствия, а потом, по-прежнему наслаждаясь прикосновениями, чуть не закричала от облегчения, когда он перекатил ее на себя сверху и легким толчком пронзил ее своей эрекцией.
Даже сейчас ее влагалище сжималось и пульсировало при воспоминании о том, как она скакала на нем в темноте, и руки его разминали ей грудь, пощипывая упругие соски. Их слияние было... довольно интенсивным. Да и оргазм был одним из самых сильных, которые она когда-либо знала. Не было никаких сомнений, когда он обнял ее и уснул, что Люциус прекрасно понимает, кто она и чем они занимаются. Но почему? Он был обязан только заключить брак, и уже сделал это.
Теперь, когда она смотрела на него, лежащего на боку с одеялом, натянутым до самого подбородка, с волосами на лице, и тихонько похрапывающего, Гермиона была в замешательстве. Она ожидала, что ее накроет волна вины или стыда. Но ни одной эмоции не возникло, только смущение от ночи совместной страсти с мужчиной, которого она должна была бы ненавидеть, даже после стольких лет. А теперь, как бы она ни старалась, не могла заставить себя. Люциус все еще был высокомерным, время ничуть не изменило его. Но в нем появилась какая-то уязвимость, которой она совсем не ожидала. Да и не была готова к этому.