Остался лишь Парлонн. Он стоял поодаль, его дэчай, как всегда, был готов к бою. Вален не носил этого оружия. Он ненавидел его и не знал как им пользоваться. Любой дэчай был запятнан в крови, не просто в крови врагов но и в крови его владельца. Каждый воин, носивший дэчай, знал что однажды он может взять и его жизнь.
Это должно прекратиться. Нет греха в поражении, нет позора в признании слабости. Никто не будет вновь принужден к морр'дэчай.
Никогда.
В чем дело, Парлонн? спросил он. Воин, казалось, излучал ауру гнева. Парлонн выглядел разгневанным с самого начала речи. Как и Маррэйн.
Ничего. последовал ответ.
Тебе нет нужды лгать мне, Парлонн. Если я оскорбил тебя скажи об этом. Что беспокоит тебя?
Парлонн молчал, словно собираясь с мыслями. Наконец он решился.
Ты убил нас всех! Слова вырвались словно огонь, наполненные яростью и пылающим гневом. Всех нас, до последнего. Ты убил нас всех!
Вален подобрался и поднялся на ноги.
О чем ты говоришь? спросил он, следя за тоном своих слов.
Ты понимаешь, что ты сказал в этой речи? Ты действительно веришь в это, или же она всего лишь красивая пустышка для масс?
Я верю в каждое ее слово. Ты это знаешь. Почему ты спрашиваешь?
Тысяча лет мира, когда ни один минбарец не убьет другого? Они действительно наступят?
Да.
Парлонн потряс головой.
Значит, ты убил нас всех. выдохнул он. Каждого живущего воина. Ты убил нас всех. Что делать нам в эту тысячу лет мира? С кем мы будем сражаться? Мы становились сильнее, благородней и мудрее в войне. Это то, кто мы есть. Это то, что мы есть.
Что за доблесть в мире? В чем слава сидеть в одиночестве, не обнажая оружия? Что такое жизнь без мыслей о смерти?
У тебя будет тысяча лет мира чтобы ответить на эти вопросы, Парлонн.
Нет, у меня их не будет, и не будет у любого воина. Мы на войне. Не думаю, что войну переживет один из сотни нас. Вот что ты сделал с нами.
Я не понимаю.
Нет. Парлонн усмехнулся с проблеском горькой насмешки. Конечно же, ты не понимаешь. Ты не поймешь. Славная смерть на войне и твой клан будет петь о ней через столетия. Твои предки будут довольны и у твоих потомков останется память и пример для подражания.
Жизнь в мире и созерцании? В чем слава этого? Как мы почтим наших предков сидя и медитируя тысячу лет? О каких великих делах будут петь наши потомки? О том, как отважный воин смело сидел и размышлял всю его жизнь?
Каждый воин, способный держать оружие, будет искать достойной смерти в этой войне, Вален. Каждый из нас! Лучше умереть в бою, чем стариться в мире.
Итак, теперь ты понимаешь? Ты убил всех нас.
Это старый путь. спокойно ответил Вален. Те дни ушли. Я устал видеть, как минбарцы умирают лишь изза чести. Честь важна, верно, но не более чем жизнь! Мы теряли писателей, художников и поэтов не по веской причине, лишь потому, что этого потребовала их честь. Есть пути, отличные от смерти, Парлонн. Другой выбор, другая дорога по которой можно пойти.
Конечно! Другой выбор, разумеется. Я должен буду копаться в грязи как деревенщина, или же лепить горшки для фларна. Подожди, я понял. Я буду просить милостыню на улице. Это твой прекрасный новый мир.
Если я не воин, то что я такое? Я ничто. В твоей тысяче лет мира нет места для воинов.
Не обязательно это будет именно так.
Но так будет. Мы оба знаем это. Ваша медитация закончена, лорд? У меня есть дела, которым нужно уделить внимание.
Оставь меня, Парлонн. Передай Рейнджеру Тулану, что теперь
я готов видеть тех, кто хотел встретиться со мной.
Как прикажете, лорд.
Парлонн умчался, словно ураган, и Вален в отчаянии уронил голову. Такова натура Парлонна. Все что он способен понять и научился принимать. Путь воина. Кодекс воина. Старые пути и старый кодекс.
Эти обычаи были мертвы, и следующая тысяча лет будет лучше. Что за чудеса будут созданы без вечно витающих в воздухе мыслей о войне? Насколько полней будут жизни со знанием, что ни один не умрет лишь из гордыни?
Многие ли выживут и смогут увидеть эти дни?
Слова Парлонна засели в его сердце. Какоето количество смертей было неизбежно, он знал это, но мысль о массовом, по сути самоубийстве его воинов
Все это так бессмысленно!
Прошу прощения, Избранный. Первый Воин Парлонн сказал, что теперь вы готовы принять посетителей.
Вален поднял голову, чтобы посмотреть на Тулана. Рейнджер, один из самых юных, но верный и преданный. Происходя из касты Жрецов, он с готовностью принял рейнджерский образ жизни. Его отец, Нюкенн, приветствовал путь выбранный сыном.
Да. Проводи их. Многие из собравшихся хотели не более чем приветствовать или же коснуться его. Он придет к ним позже. Но тут были и те, кто хотел говорить с ним наедине, о важных вещах, что должны храниться в секрете.
Первый такой посетитель пришел на берег, миновав двух Рейнджеров. Он не был минбарцем. Он был чужаком ниже, тоньше, с тонкими руками и ногами. Оружие, которое висело на его поясе через тысячу лет любой минбарец узнал бы, как денн'бок.
Это существо смиренно приветствует тебя, З'ондар. сказал визитер.
Холод прикоснулся к сердцу Валена.