Я против. Из соображений справедливости следует дать ему слово.
Все, что он мог сказать, он уже сказал.
А все, что он мог привезти, он уже привез?
Именно так.
Но коннетабль говорит, что даже четвертью денег и риторикой этого священника
он спас нам кампанию. Пахнет черной неблагодарностью, недовольно сказал Сансеверино, Мы договаривались в случае чего выгородить де Круа через прекрасную Франсуазу.
Она уже не согласится. После того, как он обидел ее вчера. И Лотрек больше не считает нужным его выгораживать.
Сансеверино пропустил реплику.
Понятно, недовольно сказал гость, Тогда хотя бы не мешайте.
Пропавшие четыреста тысяч нельзя просто замести под ковер. И триста нельзя.
Король отправил в армию еще триста. Он считает, что прошлую выплату перехватили казначей Самблансе или королева-мать, и армия не получила ничего. Если королю докажут, что прошлый платеж неважно через каких посредников попал к рыцарю коннетабля или к рыцарю де Фуа, на нас повесят все пропавшие триста тысяч с таким видом, будто мы их получили и притворяемся бедными. А следующий казначейский обоз он запросто развернет на найм новых швейцарцев. Про которых Вы же и говорили, что будете сопровождать короля на переговорах.
Что поделать. Когда-нибудь эта история все равно всплывет.
Лишь бы не прямо сейчас. Если после войны, то всем уже будет плевать.
Лотрек не вершит правосудие вашими руками, а убирает свидетеля.
Можно и так сказать. Де Лаваль мертв, Андре и Луи де Ментоны мертвы. Тарди мертв. Де Вьенн надолго застрял в Риме. Остались де Круа и кто еще?
Генуэзцы.
Эти промолчат, а допрашивать с пристрастием их не будут.
Маккинли, напомнил Сансеверино.
Кто?
Шотландец Энтони Маккинли, который в Борго-Форнари задержал телегу золота. Не знал, что де Круа сопровождает целый обоз. И отдал ее Луи де Ментону.
Откуда знаете?
Де Круа сам и рассказал. Кстати, Маккинли должен быть здесь. У него назначен поединок с де Круа. Де Круа уже оделся и пошел на ристалище.
Хорошо. Уберем и его.
Когда?
Сейчас, прямо на турнире, пока люди королевы-матери не допросили их с пристрастием. Савойя ее родная земля. Может быть, генуэзцы или савойцы взяли бы де Круа уже этой ночью, но он удачно прячется под крыло Маргариты Австрийской.
Кстати, что будем делать с графиней де Круа?
Все, что она может знать, она может знать с чужих слов. Не будем убивать даму без крайней необходимости. Отправим в какой-нибудь монастырь.
В монашки?
Необязательно. Пусть посидит там послушницей, пока эта история не забудется.
Как хотите, Сансеверино явно показывал свое неудовольствие, Но если де Круа попросит у меня доспехов или оружия на бой с вами, я ему не откажу.
Главное, не предупреждайте.
Сам догадается. Он не такой простак, каким выглядит, если уж смог выполнить эту миссию.
Он не выполнил. Выполнили его люди, не полностью и вообще случайно.
У тебя или твоих друзей есть верные люди, которые довезут семьдесят тысяч золотом, если ты не будешь за ними приглядывать?
Сансеверино сделал паузу, чтобы дать собеседнику ответить, но тот промолчал.
Даже у меня нет, сказал старый рыцарь.
На ристалище ему никакие верные люди не помогут, ответил гость.
Вы серьезно думаете убить рыцаря на ристалище? хмыкнул Сансеверино, По мне так пустая затея. Ранить еще можно. Но не добить. Герольд сразу бросит жезл.
Знаю, весело ответил миньон, Сначала покалечим, потом долечим. Не первый раз.
Краем глаза Шарлотта заметила какого-то человека, смотрящего на даму, которая зачем-то залезла в проход между шатрами. Она присела и приподняла юбку, как бы собираясь облегчиться. Тот человек ускорил шаг, не желая подглядывать. Шарлотта изобразила, что она как бы только что его заметила и застеснялась. Вскочила и выбежала из прохода в другую сторону.
Поединок с Маккинли должен был состояться по старым простым правилам. На десять ударов. Сначала один рыцарь наносит десять ударов, а второй только защищается. Потом наносит десять ударов другой. Часто оружием для такого поединка выбирают двуручный топор поллэкс, но не этот раз поединщики предпочли двуручные мечи.
Добрый сэр Энтони опытный боец, подумал Макс. Шотландец пропустил только один удар, а Макс пропустил три из десяти. Зрители не заинтересовались. Основная публика смотрела на конные сшибки. У ограждения стояли несколько оруженосцев, герольд с помощником и трое рыцарей. Французских рыцарей из Милана, судя по прическам и одежде.
Оруженосцы приняли оружие, помогли поединщикам снять шлемы, подшлемники и латные рукавицы. Дали попить.
Не успели Макс и Энтони сделать по паре глотков, как к ним подошли те трое.
Господа! Нам кажется, что вы недостаточно добросовестно отнеслись к вашему поединку, сказал один из них.
Вы совершенно не старались поразить друг друга, добавил второй.
Над вами смеялись даже дамы, сказал третий.
Макс подумал, что не стоит говорить про забинтованную голову, пробитую руку и хромую ногу. Тем более, что ни первого, ни второго, ни третьего под доспехами не видно.
Маккинли тоже не стал позорно оправдываться и упоминать, что у него под одеждой с дюжину кровавых ран недельной давности, из которых хорошо, если ни одна не разошлась.