Попросим вместе, повернулся Трибуле к обществу.
Спой, птичка! хором повторили дамы и господа.
Ну, раз вы просите
Колетт выпрямилась, вдохнула и запела.
Браво! Браво! Великолепно! зааплодировали рыцари и дамы.
Колетт смущенно покраснела и присела в глубоком реверансе.
Браво-браво? спросил Трибуле, Правда? Благое дело страждущему дать?
Да! Благое! ответили мужские голоса.
Среди них послышался и женский. Мужчины сразу принялись оглядываться и выискивать, кто это сказал.
Понимаете ли вы, что такое скорбная игра напастей, бед и мук? спросил шут.
Что ты так строго про триктрак? спросил один веселый толстый рыцарь, Можно и выиграть.
Можно и проиграть, ответил Трибуле, Потому что любовная игра с дамами это вам не триктрак. И приносит при неудаче не облегчение кошелька, а тяжкую Венерину хворь и вытекающие из нее страдания, моральные и телесные. Вы готовы рискнуть?
А что нам, от старости помирать? ответил один из придворных, на вид весьма преклонного возраста.
Конечно нет! Для чего Его Величество постоянно устраивает войны? Конечно для того, чтобы добрым рыцарям не приходилось умирать от старости. От чего еще вы не хотели бы умереть? Трибуле загнул палец и обратился к сидевшим за столами.
От неаполитанской болезни!
От скуки!
От поноса!
От поста и молитв!
От отравы!
Кто сказал от отравы? Трибуле строго оглядел публику, За что во Франции травят мужчин?
За измену! выкрикнул женский голос.
Наоборот! ответил ей мужской голос, Это изменщицы нас травят!
Зачем? спросила Колетт.
Чтобы освободить постель любовнику! ответил тот же голос.
Чтоб мы их первыми не отравили! ответил другой.
Ой-ой, какие рогоносцы нежные, сказала Колетт, и дамы рассмеялись.
Колетт снова запела.
Почему господа рыцари едва хихикают? издевательским тоном спросил Трибуле, Неужели здесь больше тех, кто носит рога, чем тех, кто рога наставляет?
О нет, пожалей их, Трибуле, попросила Колетт, Я знаю, ты сейчас попросишь похлопать первых, а потом вторых.
Как раз собирался.
А сам-то ты за кого?
Я промолчу.
Почему?
Не могу же я разорваться.
Ты женат?
Нет, но у меня есть любовница. И она изменяет мне не только с мужем.
Вам смешно, да? спросила Колетт, Над собой смеетесь. Я сейчас возьму этот кувшин, она взяла со стола почти полный кувшин вина, И оболью парочку хорошо известных мне рогачей.
Колетт с кувшином двинулась вдоль стола, и почти все мужчины на ее пути то наклоняли голову, то прикрывались шляпами или плащами.
Думаете, я иду обливать Вас, мессир? Или Вас? Может, Вас, Ваше Высочество? смеялась Колетт.
А Вы, сударь, почему не укрываетесь? она остановилась напротив молодого оруженосца.
Я уж точно не рогоносец! гордо ответил он.
Почему же?
Потому что я не женат, и у меня нет любовницы.
Так Вы девственник? Какой ужас! Дамы, вы слышали? Здесь есть нетронутый красавчик, который точно не занесет на ваше лоно ни известных насекомых, ни что похуже! Посмотри по сторонам, дружок, полюбуйся, с кем ты мог бы быть еще вчера!
Парень повернулся, зацепился взглядом за откровенно нескромные выражения лиц сразу нескольких дам и покраснел.
Колетт, обрати внимание, сказал Трибуле, Вот этот еще более юный герой желает что-то сказать.
Колетт подошла к десятилетнему Бонифацию Палеологу.
Когда я вырасту, моя жена будет любить только меня, гордо сказал тот.
Публика вокруг зааплодировала.
А Вы, Ваша светлость, будете любить только ее? спросила Колетт.
Да. Мы будем жить долго и счастливо и умрем в один день.
Браво! Вот самый добродетельный мужчина этого дня!
Трибуле отбежал к двустворчатой двери, у которой стояли двое нарядных стражников.
Поскольку мы с Колетт непревзойденные мастера слова, местный шут решил не позориться
и сбежал, куда глаза глядят. Зато наши дорогие гости привезли своих домашних любимцев, чтобы Его Величество не заскучал без любимых собачек и котиков, объявил он.
Эй, я про тебя говорю! крикнул шут королю, Скучаешь по своим псинам?
Нисколько! ответил Франциск Первый.
А по шлюхам?
Отдыхаю от них!
А по жополизам?
Король замешкался, и за него ответила Колетт.
Конечно, не скучает, они же все здесь.
Тогда вот вам настоящий медведь из далекой-далекой Польши! провозгласил Трибуле.
Стражники распахнули створки дверей, и ливрейные слуги выкатили просторную клетку из вертикальных железных прутьев между деревянным полом и деревянной крышей.