Как опытный полководец следит за каждым движением противника, так и она пристально наблюдала за боярами, не позволяя им бесчинствовать в своих владениях. Главное, считала она, утвердить незыблемость власти, а не смягчать сердца сильных мира сего. В ее правлении, как в искусной мозаике, складывались узоры государственной власти, где каждая деталь от великокняжеского престола до последнего боярского удела служила одной цели: укреплению державы под ее мудрым и твердым руководством.
Поэтому Елена Глинская недолго думала, как дать отпор зарвавшейся княгине-казначейше, а заодно осадить и самого Василия Шуйского напомнить лишний раз, кто здесь главный. Авдотья сама виновата: никто не тянул ее за язык, сама разболтала при всех придворных боярынях то, чего не следовало. Пусть даже не мечтает о троне не видать ей места на престоле, покуда сама Елена жива и правит в столице Московского великокняжества!
Каждое утро в опочивальне правительницы разворачивалось удивительное действо настоящий спектакль власти, где каждый жест, каждый шаг продумывались и исполнялись с безупречной точностью. Пока искусные руки придворных боярынь омывали тело великой княгини, пока искусники колдовали над ее прической, а ювелиры бережно раскладывали драгоценности, весь этот ритуал превращался в завораживающее зрелище.
Здесь, в личных покоях великой княгини, наполненных ароматами благовоний и шепотом слуг, каждый знал свое место и свою роль. Старшая боярыня следила за порядком, младшие подавали одежды, прислужница застегивала крючки, а личная служанка держала зеркало.
Матушка-княгиня, дозволь подать тебе парчовый халат с жемчужной оторочкой? склонив голову, почтительно произнесла старшая боярыня, черноокая женщина с весьма внушительными формами.
Нет, Марфа, сегодня надень мне расшитый золотом ферязь, ответила Елена Глинская, глядя в зеркало, где отражалась личная служанка, занятая ее прической. И пусть принесут ожерелье с крупными
рубинами.
Здесь каждое движение, каждый поклон служили напоминанием о субординации и месте каждого в иерархии двора. И в этом отточенном до мелочей церемониале проявлялась вся мощь великокняжеской власти негромко, но убедительно, как и подобает истинной власти.
Кто ныне несет службу у моих покоев? снова обратилась Елена к старшей боярыне.
Аким, матушка-княгиня, дежурный дворовый.
Тот самый, коий с ястребиными глазами? притворилась великая княгиня, будто не знает или не помнит, о ком идет речь.
Он самый, подтвердила боярыня, незаметно переглянувшись с прислужницами: все знали, что правительница лукавит, потому что не единожды замечали, как она покровительственно смотрит на молодого стражника.
Сидя перед зеркалом, Елена Глинская с удовольствием рассматривала свое отражение и восхищалась великолепной прической. Однако, когда старшая боярыня вознесла над ее головой роскошный кокошник, украшенный множеством драгоценных камней, лицо Елены омрачилось, и взгляд потускнел.
Сразу после утреннего туалета великая княгиня удалилась вместе с боярынями в свои личные покои и велела позвать дежурного дворового Акима. При этом она не стала отсылать боярынь, показывая тем самым, что ее действия открыты, справедливы и законны.
В этом простом жесте крылась целая стратегия: присутствие свиты не только свидетельствовало о прозрачности намерений правительницы, но и служило своеобразной защитой ее авторитета. Боярыни, оставаясь в комнате, становились немыми свидетелями происходящего, гарантами того, что все происходит в соответствии с устоявшимися традициями и правилами дворцового этикета. Их присутствие также подчеркивало, что великая княгиня не боится ничьих подозрений, демонстрируя свою силу и убежденность в своей правоте.
Старшая боярыня Марфа лично позвала дежурного дворового, и Аким немедленно предстал перед правительницей.
Поручаю тебе немедля доставить ко мне князя Горбатого, голос княгини звучал уверенно и громко, а в глазах читалась надменность. Вели Борису Ивановичу от моего имени явиться во дворец безотлагательно.
Слушаюсь, госпожа княгиня, поклонился слуга.
Скажи, дело у меня к нему имеется срочное. А посему пусть не медлит.
Все будет исполнено, матушка великая княгиня.
Ступай с богом, да смотри, не мешкай, княгиня протянула молодому дворовому руку для поцелуя, выказывая тем самым свое доверие и расположение.
Когда он коснулся губами ее руки, Елена невольно вздрогнула: этот поцелуй не показался ей проявлением обычной почтительности, в нем скрывалась тщательно замаскированная страсть, которая искрой пробежала по ее пальцам и отозвалась легким трепетом в груди. А когда он выпрямился, в его глазах она прочитала не ястребиную зоркость, а теплоту, свойственную мужчине, который испытывает искренний интерес к женщине. На мгновение ей подумалось, а не отослать ли его прочь от двора, от греха подальше, но тут же отбросила эту мысль, сочтя ее глупой и недостойной себя. «Что за нелепые мысли? подумала она, гордо вскинув голову. У меня есть дела поважнее, чем предаваться глупым фантазиям».
После того как дежурный дворовый удалился, великая княгиня обвела всех боярынь пристальным взглядом. Все они разом опустили глаза, делая вид, что ничего не заметили.