За внешней непринужденностью светских бесед о моде, искусстве и мужских подвигах скрывались острые зубки клеветы и сплетен, готовые в любой момент вонзиться в спину того, кто не сможет постоять за себя. Репутации, подобно хрупким хрустальным сосудам, легко создавались и с той же легкостью разбивались все зависело от того, кто их создавал и кто мог их разбить.
Елена Глинская испытывала на себе их пристальные взгляды иногда завистливые, а порой просто любопытные. Среди них она чувствовала себя не в своей тарелке яркой и притягательной, но в то же время уязвимой. Осознавая это, великая княгиня, охваченная волнением, делала шаг вперед, готовая вступить в очередную непростую игру придворной жизни, где на карту поставлена не только ее судьба, но и будущее тех, кто ей дорог.
По правилам придворного этикета, при появлении правительницы всем полагалось встать. И только после того, как она приветствовала боярынь, они могли сесть на скамьи и заняться своими делами: разговаривать, читать, заниматься рукоделием или вязать.
Сердце Елены Глинской сжалось от тревоги: среди жен она не увидела княгини Авдотьи Шуйской жены думного боярина Василия Васильевича. Пользуясь поддержкой могущественных думных бояр, она занимала особое место среди придворных. Ее высокая должность боярыни-казначея наделяла ее властью и огромной ответственностью. Каждый рабочий день княгини Шуйской начинался с проверки приходных книг, где аккуратный, витиеватый почерк писцов запечатлевал все поступления и выдачи. Авдотья с удивительной легкостью принимала решения, касающиеся множества важных вопросов. Она определяла, сколько средств следует выделить на нужды государства, какие ткани заказать для великокняжеского гардероба и какие украшения создать для церковных праздников.
Годовой доход княгини составлял несколько тысяч новгородских денег, что делало ее одной из самых состоятельных женщин при дворе, где кипели интриги и боролись за влияние различные боярские группировки.
Авдотья Шуйская и в свои преклонные годы, все без остатка отданные двадцатилетнему супружеству, оставалась настоящей красавицей с точеными чертами лица и глубокими, как омуты, глазами. Она использовала особый состав из масел репейника, крапивы и ромашки, который придавал ее волосам нежный золотистый оттенок и помогал избавляться от седины. Высокую прическу из тугих кос украшала жемчужная повязка, а сверху красовалась кика, украшенная жемчугом, с которой изящными волнами ниспадала тонкая шелковая ткань. Горделивая осанка выдавала в ней высокое происхождение и непоколебимую уверенность в себе. Она сохранила девичью стать и в совершенстве овладела искусством обольщения. Однако за этой красотой таились своенравный характер, острый ум и холодный расчет.
Тревога великой княгини оказалась не напрасной: боярыня Авдотья явилась следом, нарушая все правила при дворе. После правительницы никто не имел права входить в женские покои без особого разрешения, а о своем отсутствии полагалось заранее извещать великую княгиню.
Авдотья Шуйская вошла, затмевая красотой и блеском саму Елену Глинскую. Одетая в шелка и бархат, украшенная драгоценностями с головы до ног, она открыто демонстрировала свою готовность вместе с мужем занять место на московском троне.
Великая княгиня побелела от бешенства.
В палате воцарилась гробовая тишина.
Боярыни замерли в предвкушении захватывающего зрелища противостояния двух хищниц.
Прости великодушно, Елена Васильевна, Авдотья грациозно поклонилась, сверкая драгоценностями, дела неотложные выдались, потому и задержалась, но не по воле своей, не по злому умыслу.
«Что-то замыслила, мерзавка, отчего так сладко поет», подумала Елена Глинская, а вслух спросила глухим голосом:
Что ж за спешная нужда приключилась, Авдотья Никитична, и заставила тебя попрать дворцовые правила?
Свет мой, Василий Васильевич, с самого утра расправу с холопом учинил: велел поймать, крамольника,
язык немедля отсечь, дабы не болтал чего лишнего направо да налево. А я ж образумить его старалась хотела от беды увести, пылкость поумерить, вот и промешкала, не заметила, как времечко-то промелькнуло, будто воробышек в оконце.
Отсечь язык? переспросила великая княгиня. За что ж боярин сию расправу учинил над своим холопом? Должно быть, велика вина его, коли приговор вынесен столь строгий?
А дабы не болтал чего ни попадя, не смущал домочадцев злыми россказнями! понизила голос Авдотья, наслаждаясь всеобщим вниманием и своим превосходством. Поскольку вина неслыханная! Лживые слухи испускать, как мочу поганую, и Бога милостивого при том своем скверном деянии не бояться за то и поплатился языком.
Что ж ты, Авдотья Никитична, все вокруг да около. Всю душу вытянула. Уважь, наконец, не тяни кота за хвост, а объясни все толком, медленно, выговаривая каждое слово, произнесла Елена Глинская. Она уже начинала догадываться, куда клонит придворная интриганка, но ей хотелось вывести княгиню на чистую воду.
Да уж и не знаю, как поведать тебе сию непристойную новость! притворно смутилась Шуйская, даже глаза притупила для пущей убедительности.