На ночь, по установившейся многолетней привычке все бойцы вместо Евангелия, которое вечно в нехватке, прочитали и обсудили первый параграф Кодекса чести, который завсегда в избытке. И на следующее утро опять построение в мокрых штанах. (Штаны мокрые не от смеха, а от росы. Прим., автора).
Полковник с фэйсами ругают солдат и распределяют группы. Строй стоит буквой «Г». Длинная и зеленовато-однотипная шеренга это солдаты, формой одежды напоминающие близнецов, или, на худой конец, однофамильцев. Короткая и пёстрая ОМОН, СОБР и ФСБ.
Высокий армейский полковник, с лицом цвета лёгкого какао, из-за отсутствия живота вызывающий к себе конкретное уважение, заложив руки за спину, развёрз уста, то есть зычным, хорошо поставленным командирским голосом двигает речь:
Для одарённо тупых, наубля, а значит для всех, н-наубля, повторяю Что-то в традиционном войсковом вступлении ему, вероятно даже самому не понравилось и он отодвинулся чуть подальше от поголовно бородатых и непонятных спецов, вечно весёлых, но чем-то внешне смахивающих на врагов. Повторяю, особое внимание, наубля, хочу обратить на следующее наубля, ситуация вырисовывается тревожная. Наводящая на определённые мысли. Каким-то непостижимым образом всё им сказанное, действительно, кажется имеющим смысл, Виновные, наубля, будут наказаны! Наубля. Я два раза повторять не буду! Командир сделал кулаком энергичный жест на уровне широкой груди, Наубля Поворачивает голову на левый фланг, Связистам, наубля, немедленно докладывать обстановку! Наубля. Лично мне! Наубля
Поворачивает голову на правый фланг:
Марусько! Наубля.
Ийя!
Ты что, наубля, совсем что-ли, наубля!? Пауза, Не слы-ышу, наубля.
Никак нет!
Сморри у меня, наубля! Твои люди, наубля, ты и отвечать будешь! Наубля. Ты меня понял? Наубля.
Та-ак точно!
Иванов-Петров-Сидоров, наубля!
Ий-я-йя!!!
Под трибунал захотели? Наубля!
Ни-как-как-нет!Нет!
Сморри у меня, наубля!.. Тревожные симптомы будем искоренять! Наубля. Где зам по вооружению? Наубля Грищенко!
За спиной у полковника:
Ийя!
Оборачивается:
У всех грранаты-собррать-наубля-доложить!
Ийесть!
Упирает тяжёлый взгляд в строй, кажется, что первая шеренга солдат отколыхнулась а вторая пригнулась:
Дри идрит Трищенко! Наубля.
Ийя!
Со всех машин канистры снять! Наубля.
Ийесть!
Криванцов! Ннаубля.
Ийя!
Распределяй людей! Ннаубля.
Ийесть!
Горохом посыпались чёткие команды командиров:
Ну что, бля
Е ё бля
Приступить, бля
Куда попёр, бля?..
По машинам! Бля
..!..?..!!!Пожалуйста!
Группе Лёши Выключателя на этот раз достаётся северная окраина посёлка. Приняв все меры необходимой предосторожности, следуя строгим указаниям сверху, обследовали несколько скособоченных сортиров, задами выпирающих за самый краешек горной пропасти, с железным намерением немедленно «замочить там бандитов». Но никого не оказалось на месте по причине великого шума от внезапной ревизии (возможно задами и смылись?) Как будто все как сквозь землю провалились.
Проверили пару домов:
Бандиты есть?
Нет, откуда?
Извините. Порфирьич, не спуская пальца с пускового крючка, под прикрытием надёжного Лёши, красиво проверяет очередную
комнату. Смотрит, на стенном ковре, на плечиках, висит аккуратно выглаженная общевойсковая форма с боевой медалью и шевроном «Россия. Вооружённые силы»:
Чья форма?
Сына нашего, ополченец был. Бандиты убили.
Постановив что «на сегодня довольно», на ходу обсудив третий параграф, оцепили заброшенный сад и стали собирать яблоки.
Особой активности радиостанция не проявляла. Через день войска с шумом и помпой убыли. Фэйсы, несмотря на занятость, под шумок опять что-то выявили и с помощью собровцев кого-то полонили.
В ту же ночь власть в посёлке по неутверждённому распорядку самостоятельно поменялась и ближе к утру, перед нейтральным временем междувластия, группировка была жёстко обстреляна. В соседнем батальоне были потери.
Где мы оказались?
Узнаю, узнаю!
Ну, не надо так озираться-то, будто мамку потеряли, со мной не пропадёшь!
Судя по открывшемуся взору живописному ландшафту в неких предгорьях, обильно испещрённых кляксами воинских частей, мы очутились на административной границе некогда союзных и когда-то дружественных республик Северного Кавказа.
За окраиной посёлка, в чистом поле с редкими ивовыми рощицами, возле дороги одиноко стоит маленький, обнесённый надёжной, с подвешенными пустыми консервными банками колючкой, блокпост. Бывшие окопы уже давно поросли быльём.
На смотровой вышке, обложенной мешками с песком, трепыхается на горячем ветру изрядно полинявший и потрепанный флаг с изображением белого солнца по центру.
Пусть Пегас тоже отдохнёт и попасётся на вольных хлебах, а мы займёмся делом.
На этот раз бойцы сводного отряда несут нелёгкую службу с молодыми подольскими омоновцами, которые за два месяца уже притёрлись в коллективе и сдули свою спесь. Нарубив для печки недельную норму дров, натаскав воды из родника, прибравшись на территории и поколотив мешки с опилками, они уважительно и не перебивая, внимают Порфирьичу и Владу Сылларову, которые сидя на лавочке возле кухонного стола, в порядке святой очереди чистят картошку, мочат корки и между делом втирают по ушам молодняку.