Найланд Смит подошел к столу и невозмутимо принялся выбивать трубку. Я в оцепенении наблюдал за ним. Петри и Веймаут пребывали в таком же состоянии. Он и в самом деле был замечательным человеком.
Прочитав записку, я решил, что мне остается лишь наблюдать за дальнейшими событиями, и выскользнул из палатки так же бесшумно, как и вошел, продолжал Найланд. Потом добрался до вершины холма, где ждал меня Саид. У него тоже были кое-какие новости: минут за десять до моего появления кто-то стремительно пробежал мимо его укрытия. Проследить Саид не решился: ему приказано было ждать. Я уверен, что он видел того самого агента Фа Ло Ше, который побывал в палатке Бартона передо мной и выполнил свое задание. Кстати, Саид уверял меня, что это был бирманец и что он видел знак у него между бровей. Потом, спустившись в заброшенную шахту, я при свете карманного фонаря написал Флетчеру записку. Саид отвез ее в Луксор. Результат вы знаете: Флетчер послал две телеграммы Петри и Веймауту. Я же тем временем вернулся обратно и со склона, что над палаткой сэра Лайонела, прослушал все ваше совещание. Понимаете, я ведь по-прежнему должен был подозревать каждого. Мне уже тогда было очевидно, что кто-то заинтересовался «Могилой Черной Обезьяны» еще до Лафлера. Причину такого интереса нам еще предстоит выяснить. А пока что член семьи этого злого гения проник в могильник
Смит! прервал его Петри. Я уверен: в этой гробнице тысячелетиями ждал своего часа какой-то древний секрет. Возможно, ужасное оружие разрушения!
С первым согласен, подумав, кивнул Смит. Что касается второго вряд ли. И, не дав возможности спросить, что он имеет в виду, продолжил свой рассказ: Я видел все, что происходило потом. Видел, как открыли хижину и внесли в нее два фонаря. Нетрудно было догадаться, что вы решили перенести туда сэра Лайонела. Действительно, вскоре вы это сделали и заперли дверь. Больше для Бартона я не смог сделать ничего.
Поскольку было совершенно очевидно, что эпицентр всех этих таинственных преступлений «Могила Черной Обезьяны», я отправился туда, повествовал Найланд Смит. Калитка в ограждении была заперта, однако мне удалось найти подходящее местечко и незаметно перебраться через ограду. Потом я долго вглядывался вниз, в шахту, и прислушивался. В такой тишине любое, даже самое незначительное движение не могло ускользнуть от моего слуха. Однако до меня не доносилось ни звука.
Признаюсь, я был озадачен. Даже начал сомневаться: уж не обманулся ли бедняга Бартон в своих предположениях. Может быть, он и в самом деле умер? Также вполне возможно, что человек, которого видел Саид, не имел к делу ни малейшего отношения. Я никак не мог себе представить, для какой цели потребовалась эта искусственная каталепсия, в вызывании которой, как мы знаем, непревзойденным мастером был доктор Фу Манчи.
Осторожно, как шакал, пробираясь в лагерь, я безуспешно пытался сообразить, что делать дальше.
В ту ночь, как вы помните, никто в лагере спать не ложился, и мне приходилось следить за каждым своим шагом. Это сильно выматывало, тем более что у меня были все основания подозревать: наемный убийца не убежал, он где-то рядом и, вполне вероятно, следит за каждым моим движением.
К тому же что скрывать? очередной провал меня порядком напугал. Я уже потерпел неудачу в Лондоне. Теперь здесь. Ощущение, признаюсь, не из приятных.
С минуты на минуту должен был вернуться Саид. Действительно, вскоре я услышал вой собаки наш
условный сигнал. Это меня порадовало: он, по крайней мере, свое дело сделал. Я ответил.
Судя по всему, звукоподражатель из меня получился неважный. Вся компания во главе с Гревиллем вылетела с фонарями в руках и кинулась обыскивать окрестности лагеря.
Точно, прервал я Смита. Вой сразу показался нам неестественным. К тому же в это время суток собаки никогда не подходили к лагерю так близко.
Вы ничего не нашли, продолжал Найланд Смит, а когда все затихло, я присоединился к Саиду. У него были кое-какие новости. Когда он пробирался из Луксора в Курну, мимо прошла моторная лодка. Отметьте, Веймаут: вверх по течению. А на носу стоял тот самый бирманец, которого Саид видел возле лагеря сэра Лайонела!
Меня это заставило задуматься. Я вернулся сюда, в гостиницу, поднял кое-какие архивы. И обнаружил, что некто шейх Исмаил вы должны его помнить, он как-то раз ускользнул от нас в Лондоне мирно проживает в оазисе Кхарга. Но интересно другое. Я сильно подозреваю, что сей почтеннейший джентльмен а ему, надо сказать, уже основательно за восемьдесят не кто иной, как сегодняшний носитель титула Шейх аль-Джавал, или, иначе говоря, руководитель секты убийц-хасинсинов.
Старый знакомый! взволнованно воскликнул Веймаут.
Точно. И к тому же бывший соучастник доктора Фу Манчи. Короче, отдохнув несколько часов, я рванул в Эсну, и, должен признаться, не без пользы.
В Эсну? удивился я. Почему в Эсну?
Потому, что именно там начинается старая караванная тропа, ведущая к оазису. И еще потому, что Эсна лежит вверх по течению. Но я был почти уверен, что, пока я, хотя и не без пользы, проводил время в Эсне, Фа Ло Ше и ее компания, забравшись в шахту Лафлера, закончили работу, начатую Бартоном. Чем именно они занимались, осталось неизвестным мне, так как Саида я взял с собой. Однако перед рассветом я вернулся и сразу направился к лагерю взглянуть, нет ли чего новенького. Казалось, все было спокойно. Я пробрался по склону холма и оказался как раз над хижиной, в которой лежало тело сэра Лайонела. И только как следует устроился, прямо подо мной раздался тихий, завывающий крик. В палатках его, наверное, и слышно не было. Я сразу понял, что это такое. Господи, мне ли этого не знать!