Примите мои поздравления, маэстро, приветливо сказал, он протягивая руку.
Маэстро неохотно подал свою. Аслитта пользовался в Милане дурной репутацией и считался, по мнению патриотов, ренегатом и предателем. Было известно, что Аслитта, хоть и итальянец по происхождению, принадлежал к ревностным почитателям вице-короля и знался только с австрийцами. Поэтому Тичеллини был холоден и обрадовался, когда его отозвали. Поклонившись певице, он поспешил за кулисы, и маркиз остался наедине с Лучиолой.
Джиорджио! шепнула Лучиола, протягивая ему руку. Решительная минута близка!
Благодарю тебя, моя дорогая, прошептал молодой человек. Ты ставишь на карту жизнь, чтобы спасти мое отечество, и в мире нет ничего, что могло бы вознаградить тебя за то, что ты делаешь!
Лучиола бросилась в объятия маркиза.
Ты любишь меня, Джиорджио?
Люблю больше жизни, ты мое божество!
О, Джиорджио, для тебя я готова на все, но теперь иди, уже пора!
Ты ничего не забыла? Ты заметишь наш знак?
Будь спокоен, я все помню.
Прощай же, будь мужественна!
И надейся, прибавила Лучиола, возвращая маркизу поцелуй.
В это мгновение тяжелая рука опустилась на плечо Аслитты, и резкий голос произнес:
Маркиз, вы забыли запереть дверь!
Аслитта быстро обернулся. Перед ним стоял человек отталкивающей наружности граф Сан-Пиетро; коротко остриженные рыжеватые волосы, постоянно закрытый глаз, пересеченный синеватым, толстым шрамом, достигавшим уха, совершенно обезображивающим прежде красивое лицо. Дьявольская усмешка искривила его тонкие губы, и Аслитта побледнел, увидев графа.
Лучиола выпрямилась и устремила на него строгий взгляд.
Кто дал вам право явиться сюда? гневно спросила она.
Насмешливо улыбнувшись, граф нахально отвечал:
Кто может запретить мне быть здесь?
Я! гневно вскричала Лучиола. Уйдите прочь!
А, вы предпочитаете маркиза?
Аслитта вспыхнул, но сдержался и ответил, улыбаясь:
Почему же всем не иметь права поклоняться Лучиоле?
Певица вздрогнула, но, ободренная взглядом Аслитты. почти спокойно произнесла:
Право, граф, вы так испугали меня, я почти не узнала вас!
И маркизу нечего прятаться: он может предоставить это заговорщикам, заметил с проницательным взглядом граф.
Аслитта посмотрел на него, не сморгнув, и любезно спросил:
У вас, конечно, есть ложа, граф?
Черт возьми, нет. Когда я послал слугу в кассу, все билеты уже были проданы.
В таком случае, сделайте мне честь занять место в моей ложе!
Так вы были счастливее меня?
Режиссер отворил дверь и произнес:
Синьора, пожалуйста, на сцену!
Иду, ответила Лучиола и, проходя мимо них, прибавила, улыбаясь. Прощайте и не забудьте аплодировать.
Когда она исчезла, граф и маркиз направились в зрительный зал, но на ступеньках ложи граф остановился л прошипел:
Знайте, маркиз, я убью вас при первой же возможности!
В самом деле? спросил Аслитта, также останавливаясь. Почему вы вдруг стали так кровожадны?
Без уверток, вскричал граф, вы любите Лучиолу?
Разве я не имею на это права?
И Лучиола любит вас?
Я не так самонадеян, чтобы подтвердить ваше предположение.
Берегитесь, маркиз, проскрежетал зубами граф, я не слеп!
Тем лучше для вас!
И в казематах Милана есть такие утолки, в которых патриотов могут образумить колесованием и заставить их выдать своих единомышленников.
Граф, резко сказал Аслитта, в Милане также есть такие уголки, в которых, как собак, убивают итальянцев, продающих свое отечество иноземным тиранам!
И маркиз захлопнул дверь своей ложи перед лицом графа, слывшему креатурой Радецкого, и тот волей-неволей должен был просить себе место в ложе маршала.
Сан-Пиетро с безумной страстью любил Лучиолу и, вспоминая ее взгляд, которым она указала ему на дверь, яростно скрежетал зубами и бормотал проклятья.
Она похожа на другую, которая ускользнула от меня, эта не ускользнет. О, я знаю, чем усмирить ее: я донесу на Аслитту!
Только Сан-Пиетро уселся, как на сцене появилась Лучиола, встреченная бурными аплодисментами.
Полковник, обратился
Сан-Пиетро к адъютанту, я разоблачил одного изменника и желаю сообщить вам его имя!
Но не теперь же, нетерпеливо ответил адъютант, слушайте этот прелестный дуэт.
Действительно, голора Розы и Маргаритки звучали так восхитительно, что тираны и жертвы одинаково увлеклись очаровательной музыкой. Никто не заметил, как Лучиола быстро взглянула на высокого мужчину в передней ложе и затем перевела взгляд на ложу Радецкого.
Незнакомец внимательно посмотрел на Сан-Пиетро, потом опять на сцену, и Лучиола усмехнулась с довольным видом.
Дуэт закончился под взрыв аплодисментов и был повторен, а затем вступил хор стрекоз.
Полковник, начал снова граф. Аслитта в заговоре с патриотами, я
Завтра, завтра, граф! Да что, наконец, вам нужно от меня?
Чтобы Аслитту арестовали сегодня же вечером!
О, Лучиола несравненна, ее непременно нужно ангажировать для выступлений в Вене, с увлечением вскричал полковник. Хотите взять этот труд на себя?
Что, ваше высочество?
Боже мой, разве вы оглохли? Речь идет о том, чтобы заполучить Лучиолу для Вены!