В это время в кабинет вошел юноша лет двадцати со свежим открытым лицом. Давоньи со справедливой гордостью представил Моррелю своего сына Фрица, который, как и отец, был врачом. Молодые люди приветливо поздоровались.
Отец, сказал Фриц старику, де Вильфору хуже. Кажется, он опять в бреду, потому что все время зовет государственного прокурора, желая сообщить ему что-то важное.
Вы подоспели вовремя, обратился Давоньи к Максимилиану. Где же Валентина?
В доме моей сестры, мадам Дебрэ.
Так попросите обеих дам немедленно же явиться сюда, сказал старик. И пусть Валентина будет готова поспешить к отцу по моему первому зову.
Моррель ушел исполнять приказание доктора, а оба врача отправились к де Вильфору.
14. Исповедь
А где же прокурор?
Он скоро придет, успокоил больного Давоньи.
Но у меня осталось так мало времени, горячо возразил де Вильфор.
Господин де Вильфор, внушительно ответил старик, вы знаете, что прокурора разрешается требовать лишь в самых важных случаях и
Но разве это не важный случай, когда человек, сам долгое время исполнявший эту должность, перед смертью хочет повидаться со своим преемником? резко перебил его де Вильфор. Как зовут нового прокурора?
Де Фламбеан.
А, мой бывший помощник, прошептал с горькой улыбкой больной и прибавил:
Доктор, дело идет о восстановлении истины! Попросите де Фламбеана поспешить.
Я уведомлю прокурора! вскричал Фриц, переглянувшись с отцом, и больной вздохнул с облегчением, когда дверь затворилась за вышедшим юношей.
Старый доктор тоже вышел, и в ту же минуту Моррель ввел свою сестру и Валентину в приемную.
Давоньи, глубоко тронутый, обнял молодую женщинуу в трауре, и его слезы оросили лицо Валентины.
Дорогое, милое дитя, нежно произнес он, благодарение Богу, что мои слабеющие глаза еще раз увидели тебя!
А что мой отец? плача, спросила Валентина.
Вы увидите его, Валентина, подождите еще немного; он потребовал к себе прокурора. И насколько я мог понять, дело касается какой-то прошлой несправедливости, которую он хочет исправить. Доверьтесь мне: я вас позову, когда будет нужно, а пока подкрепите ваши силы после утомительного путешествия.
Валентина и Юлия удалились в наскоро приготовленные комнаты, а Давоньи и Моррель остались одни.
Как странно, задумчиво сказал старик, что у де Вильфора такая дочь!
Может быть, мать Валентины, маркиза де Сен-Меран, была благородная натура?
Едва ли. Конечно, я не знаком с первой женой де Вильфора, но, по слухам, она была в высшей степени честолюбивая и в этом была достойной партнершей своему супругу. Да и старая маркиза де Сен-Меран не отличалась мягкосердечием
Но она боготворила Валентину, прервал его Моррель.
Пожалуй, но это не помешало ей принуждать девушку к ненавистному браку. Франц д'Эпине принадлежал к древнему дворянскому роду и уже поэтому казался старухе подходящей партией для ее внучки. Нет, все они были отъявленные эгоисты, и Валентина должна чувствовать себя счастливой, что пошла не в них.
Разговор прекратился с приходом слуги, доложившего о прибытии молодого Давоньи в сопровождении прокурора. Старый доктор поспешил ввести посетителя к больному, и глаза де Вильфора радостно заблестели, когда он узнал Фламбеана.
Господин де Вильфор, начал прокурор, почтительно кланяясь, вы желали видеть меня, чтобы сообщить нечто весьма важное. Это сообщение касается меня как человека или же как чиновника?
Оно касается вас, как прокурора, как представителя закона! твердо ответил де Вильфор.
Еще один вопрос: желаете ли вы говорить со мной с глазу на глаз? официальным тоном спросил прокурор.
Нет, торжественно ответил де Вильфор, можно попросить господина Давоньи присутствовать как свидетеля?
Доктор сел на кровать больного, де Фламбеан поместился у письменного стола и произнес:
Господин де Вильфор, мы готовы!
Господа, начал больной звучным голосом, благодаря мне и моей жене, Элоизе де Вильфор, наше имя покрылось позором, и я не сетую на моего отца за то, что он отказался от этого имени.
Но, господин де Вильфор начал было прокурор.
Подождите, дайте мне высказать все. Как назвали бы вы человека, который для собственного спасения совершенно хладнокровно осудил другого на пожизненное заключение?
Я назвал бы его преступником, сурово сказал Фламбеан.
Ну, так я этот преступник. В 1814 году я осудил одного юношу на пожизненное заключение, и небо не покарало меня; в течение двадцати пяти лет счастье улыбалось мне: я достиг положения в свете и заслужил репутацию безукоризненного и честного служителя закона; а между тем все время в глубине души сознавал, что я негодяй. Но человек, которого я считал давно умершим в тюрьме, был жив и жестоко отомстил мне.
Первая моя жена, носившая мое проклятое имя, была моя сообщница; вторая же превзошла меня, сделавшись отравительницей Она убивала всех, кто был препятствием к достижению ее целей: мой сын и Валентина пали ее жертвами; другого моего сына, плод преступной любви, я умертвил сам, живым зарыв в землю, но, на горе мне, он был спасен, чтобы умереть на эшафоте.