Может быть, он пустой? сделал предположение Присуха.
Нет, сказал Седой, опуская бинокль, дом жилой, а хозяин смотрит из-за занавески
Неужели видели, товарищ капитан? удивился Присуха.
Предполагаю. Занавески задернуты, на срубе колодца ведро недавно брали воду. Ну а на крыше ведь, кажется, стоит аист
И правда
Я посмотрю, предложил Джанич.
Седой кивнул. Серб умел стать невидимкой, когда следовало приблизиться к чему-нибудь неизвестному.
Как и предполагал Седой, хозяин оказался дома. Высокий худой словенец мял в руках неизвестно откуда взявшуюся газету и заискивающе смотрел на разведчиков.
Спроси его, Мирчо, есть ли в округе немцы, а если есть, то где и много ли Заметь, немцы, а не венгры
Джанич вынул из рук хозяина дома газету, силой посадил его на лавку, тихо и строго спросил:
Как зовут?
Милан, невнятно пробормотал тот. Милан Стуковский
Джанич проследил за взглядом Милана. Хозяин смотрел в пол.
Где семья?
Стуковский вдруг сжался и жалобно взглянул на разведчика.
Немцы, что ли, убили? спросил Джанич.
Нет. Ушли опять невнятно пробормотал Стуковский.
А ты что же?
Дом
Ясно Дом побоялся оставить. А где же другие люди с хутора?
Ушли
Немцы рядом есть?
Нет.
Милан смотрел мимо Джанича. Чуть выше и в сторону. Лицо его казалось бледным.
Одет Стуковский был хорошо, в добротную кожаную куртку, яловые сапоги. Весь внешний вид его говорил о достатке.
«Может быть, не успел переодеться? подумалось Седому. Поздно нас обнаружил».
Он не верил Стуковскому. Дом на горе прекрасный наблюдательный пункт на все четыре стороны. Настораживало отсутствие людей. Мертвая зона. И один дом, один человек. Живет, словно и войны нет.
Долгинцов приказал тщательно обыскать дом и сараюшку.
Телефон обнаружил Гайда. В подполье, в стене, оказалась ниша, искусно замаскированная фанерой.
Стуковского спустили в подпол и показали находку. Он весь обмяк и рухнул на колени.
Допрос повел Джанич.
Кличка?
Отшельник.
С кем связь, конкретно фамилию, должность
Оберштурмбаннфюрер Гельмут Хёниш, комендант, все немцы, что в округе, под его командованием.
Это был уже мертвый человек. Чрезвычайная бледность покрывала его лицо, ввалившиеся глаза закрыты, их бил нервный тик. Отвечал он громко, монотонно, словно читал давно заученную молитву.
Что ты должен сообщать им по телефону?
Ваше появление, количество людей, вооружение, приметы.
И что же? Были русские?
Были прошептал Стуковский.
Гайда переводил Седому допрос. Капитан вздрогнул.
Сколько?! крикнул он. Сколько их было?
Стуковский бормотал что-то несвязное, переходил на шепот. Казалось, что он вот-вот потеряет сознание.
Он говорит, товарищ капитан, что русские были трижды три группы, и он обо всех сообщил немцам
Вот почему молчал эфир. Они приходили сюда обогреться, может быть, поесть горячего, отдохнуть перед дальним и трудным поиском. Узнать от этого человека о дислокации немцев. А он хладнокровно звонил в гитлеровский штаб и сообщал даже приметы разведчиков.
Он и встречал их, наверное, в холщовой поддеве и в лаптях. Бедняк, оставшийся сторожить кулацкий дом, вот за кого он себя выдавал. А сейчас не успел навести маскарад.
У Седого было такое чувство, словно ему жгли руки. Они тянулись к пистолету. Ему хотелось самому всадить в эту мразь все девять пуль именного вальтера.
Кого знаешь в комендатуре? продолжал допрос Джанич.
Абер гауптман Зигфрид Рутт Обер-лейтенант Кройш командир роты охранения
Где склад? в упор спросил Джанич.
В Черной пещере Но я сам его не видел
Четник?
Да Расстреляйте меня быстро Я больше не могу
Джанич жестко и неожиданно спросил:
Какой район в округе местные жители называют «Раем»? И давно ли?
Долину, которая у Черной пещеры. Давно Ее так называл еще мой дед
Так просто пробормотал Седой, не может быть
Он был разочарован. Это было непохоже на немцев.
Спроси его, много ли немцев охраняет Черную пещеру.
Стуковский помотал головой, спазм перехватил горло, потом вымолвил:
Не знаю
Он просто связник и осведомитель, товарищ капитан, и, конечно, мало что знает сказал Джанич. Я его расстреляю сам, потому что он мой югославский фашист
Все правильно, Мирчо, хотелось сказать Седому, фашисты везде фашисты. Ему приходилось видеть разных фашистов и литовцев, и поляков, и фанатов бендеровцев. И всюду за ними стояли жестокость, насилие, подлость и смерть.
Седой думал об ошибке. Весь его опыт разведчика, специалиста по диверсиям в тылу врага, заставлял его противиться простому решению немцев закодировать квадрат с местонахождением склада под местное прозвище долины. Что-то не сходилось в итоге. Седой не понимал противника, и это злило его. За годы войны он привык иметь дело с умным, коварным врагом. Здесь же налицо была беспечность, граничащая с глупостью. А ведь он знал, что стоит за этим. Абвер
и СД, может быть, и гестапо. Склад-то объект чрезвычайной важности. Тогда в чем же дело?
Он резко встал и вышел из дома. Разговор разведчиков мешал сосредоточиться, отвлекал, нарушал живой процесс мышления. Седой спустился к горной речушке.
Придется все проверять. И Черную пещеру, и всю округу. Если в пещере склад, должна быть охрана вышки, дзоты, ну и все, что положено в таком случае. Значит, нужно скрытно выйти на подступы к входу, дождаться въезда и выезда бензовозов. Где-нибудь на дороге незаметно проверить наличие горючего. И только тогда действовать. Искать обходной путь в пещеру. Если такого пути не найдется, прорваться на склад с последним боем. Но прежде проверять, проверять, проверять. Если им подсовывают «дезу», при настоящей строгой проверке она рано или поздно вылезет наружу.