Не снять с линии ни одного корабля, Боря. Да и не слишком подходят для этого каботажники, сам понимаешь.
Конечно, пузатенькие каботажные каргоботы не для таких операций.
А ни одного мало-мальски подходящего корабля у меня сейчас нет. «Дайна» будет только через двадцать семь суток. Так что не думай, будто мы перекладываем все на Пионеров
Я и не думаю.
Но один вариант все же возможен. У нас есть космоскаф. Серии КСГ. Тебе с ним приходилось иметь дело?
Приходилось.
Чудесно. Я, в общем-то, так и знал. У меня, понимаешь, все пилоты в разгоне, а те трое, которых я могу отозвать, чистые каботажники с наших курсов, они космоскафа, кроме как в учебнике, и не видели.
Ясно. Болл встал, отошел к окну. Из окна открывался вид на обширную техпозицию Лорельского космодрома. Хотя, кроме «Сирруса», ни единого корабля здесь не было, машины техобслуживания деловито сновали по полю, с высоты сорок седьмого этажа напоминая диковинных насекомых. Крейсер сейчас больше всего походил на готическую башню со сверкающим шпилем: по его броне ползали неразличимые отсюда полировщики, и носовая оконечность как раз до гребораторной опояски приобрела уже первозданную голубизну, тогда как ниже корпус оставался бурым и бугристым, как древесная кора. «Сиррус» был кораблем заслуженным, теперь таких уже не строили. Серия «С» кончилась «Скилуром», ее сменила серия «К» «Панова», «Коннор» Боллу эти тяжеловесные внешне полусферические корабли почему-то не нравились, хотя были они и мощнее и надежнее. «Старею, что ли?..»
Задание? спросил он, не оборачиваясь.
Готово, мгновенно ответил Костин. Спасибо, Боря. Я знал, что ты не откажешься.
Еще бы тебе не знать! Меня только интересует
Что?
Откуда у вас космоскаф, Гаральд?
Это ты у Захарова спроси, ухмыльнулся Свердлуф. Он все может.
Помню. Все-таки Болл не один год провел в Линейной Службе. Но зачем он вам нужен?
Понадобился, как видишь.
Убедительно.
Болл требовательно протянул руку, и Костин вложил в нее неведомо откуда взявшуюся папку.
Кого ты возьмешь, Боря?
Астрогатором Гуллакяна. Со связистом хуже Варенцова трогать нельзя. Пожалуй, возьму стажера. Ему же лучше, больше практики. И вот еще что. Я с Руженой поговорю с дороги, а потом ты с ней свяжись, побей себя немножко кулаком в грудь, у тебя это здорово получается, и покайся, что это ты меня принудил.
Доктор Лазарева посмотрела на Болла с явным интересом. Костин хмыкнул.
Ладно,
не впервой. Ну, счастливого пути!
II
И чему вас учили в Академии, стажер? не оборачиваясь, насмешливо произнес Гуллакян. Ну и молодежь нынче пошла, а, шеф?
Болл всматривался в силуэт, медленно проползающий кормовому экрану. Силуэт этот казался странным и все же как-то смутно знакомым.
Двое суток космоскаф и сопровождавшие его «Мирмеки» висели здесь, поджидая «гостя». И теперь он нагонял их, уже попав в поле зрения кормового локатора.
Оставь стажера в покое, Геворк. Кстати, Карел кончал Академию Связи, а не Астрогации, заметь. Скорость? Болл имел в виду скорость «гостя», и Геворк понял.
Шестьсот шесть в секунду. Идет инерциальным ходом.
Силуэт неизвестного корабля незаметно переполз с кормового экрана на бортовой.
Уравняй скорости. Дистанция сто по траверзу.
Есть, шеф-пилот! Обиженный Гуллакян всегда переходил на уставное обращение. Руки его запорхали над ходовым пультом.
Шорак! «Мирмекам» строй треугольника, дистанция пятьдесят, «делай как я».
Шорак бойко затараторил в микрофон:
КСГ борт 73 к М-213, М-217, М-222. Даю перестроение
Уймись ты, улыбаясь, проворчал Гуллакян, и Шорак перешел на ключ.
Тем временем изображение «гостя» замерло на экране левого борта, и теперь Болл мог рассмотреть его во всех подробностях. Корабль был явно земной постройки. Вот только что это за ребристые диски, расположенные примерно там же, где у крейсеров серии «С» проходит гребораторная опояска? Словно на иглу-рыбу надели кружевной воротник.
Геворк?
Не знаю Это похоже
На романовский, Геворк?
Гуллакян кивнул.
Это был один из немногих кораблей, построенных в короткий период между открытием каналов Романова узких природных туннелей вырожденного пространства, аналогичных аутспайсу, и появлением настоящих аутспайс-кораблей, превращающих на своем пути обычное пространство в аутспайс, в котором только и возможно движение со сверхсветовыми скоростями. Таких крейсеров было построено немного, и характерной их особенностью были эти огромные ребристые диски, выполнявшие функции нынешних гребораторов. Только как они назывались, эти «протогребораторы»? Болл ни мог вспомнить. Впрочем, и не важно это.
Свет!
Неуловимое движение руки Гуллакяна и на борту «гостя» вспыхнул яркий голубой овал.
К корме.
Световое пятно томительно медленно поползло по броне «гостя». Если память не подводила Болла, то название и приписка должны быть обозначены где-то сразу после этих «протогребораторов».
Увеличение, Карел!
Изображение дрогнуло и поплыло навстречу. Болл ощутил полную перегрузку так бывает всегда, даже после тридцати лет полетов: когда изображение надвигается на тебя, из-за отсутствия неподвижных ориентиров кажется, что это твое собственное движение, и тело привычно реагирует на него.