Струнин внимательно глянул на Борга.
За неделю до задержания меня условным знаком вызывал на встречу человек оттуда, решительно произнес арестованный.
Кто он? Как выглядит?
Не знаю. Я его не видел. Была ночь, и при разговоре нас разделял забор. Он очень осторожен. Судя по такой таинственности, прибыл с особым заданием. По голосу ему можно дать лет двадцать-тридцать Псевдоним Вольф.
Чего он хотел от вас?
Первое: оставить в тайнике пистолет. Это я сделал. Оружия там уже нет.
Второе? спросил капитан.
Обо всем остальном мы должны были условиться при следующей встрече. Клянусь, я не лгу.
Когда же встреча должна состояться?
Она уже не состоится, махнул рукой Борг Меня не было в условленном месте ни в основное, ни в резервное время. Я, увы, уже сидел у вас в камере.
Что это означает?
Сигнал повышенной опасности. То есть встреча переносится на тринадцать суток и, разумеется, в другое место. Но мое бегство из Нижнеуральска получилось довольно шумным и, боюсь, город уже наполнен слухами.
Струнин посмотрел на Борга в упор, но тот не отвел взгляд.
Идите и подумайте, может быть, вспомните еще что-нибудь, произнес капитан и вызвал конвой.
Борг медленно кивнул, заложил руки за спину и направился к двери.
Струнин некоторое время находился в раздумье. Заявление Борга было слишком серьезным и не верить ему у капитана не было оснований. Кроме того, вчера была получена ориентировка из Москвы: чекисты засекли в столице одного агента. В конце июля этот агент нашел у себя в машине зашифрованную записку. В ней была просьба сообщить шефу, что все идет по плану и он следует на Урал. И подписал записку тоже Вольф
Капитан встал, одернул гимнастерку и пошел к Гоняеву. Надо было посоветоваться.
Открыв обитую дерматином дверь приемной начальника управления, Струнин поинтересовался у адъютанта:
Иван Васильевич у себя?
Так точно, товарищ капитан, кивнул лейтенант. Готовится к докладу на пленуме обкома партии и приказал не беспокоить.
У меня крайне срочное дело.
Адъютант пожал плечами.
Разрешите войти, товарищ комиссар, толкнув дверь, привычно произнес Струнин и замер на пороге.
Гоняев сидел, безжизненно навалившись телом на стол и уронив на грудь большую голову. В распахнутую форточку влетал ветерок и шевелил на полу бумаги, упавшие со стола.
Иван Васильевич! отчаянно закричал за спиной Струнина адъютант и бросился к комиссару, но Тимофей жестом остановил его.
Не надо, Гриша, горестно прошептал он. Опоздали мы.
Но я ведь только что с ним разговаривал! охватив голову
руками, растерянно бормотал лейтенант. Только что
Командир разведки партизанского отряда Громова Константин Смоляков сидел на высохшем пне и методично похлестывал себя веткой по голенищу. Чуть поодаль, справа от разведчика, в длинном залатанном ватнике, стоял, прислонившись к дереву, парнишка лет двенадцати. Он был явно польщен тем, что своим сообщением заставил крепко призадуматься этого, видать, главного партизана.
Так, говоришь, тебе показалось, что партизанам в спину стреляли? негромко, в усы переспросил Смоляков. А почему все-таки, браток, тебе так показалось? Чего особенное приметил?
С немецкой стороны тогдась только ручной пулемет бил. Автомат от пулемета, небось, отличаем, солидно добавил парнишка. Как по нашим из автомата сзади вдруг вдарили, так стрельба и кончилась, правду говорю. Я в аккурат в это время между нашими и фрицами в овраге сховался.
Молодец, Сашок, наблюдательный ты, озабоченно поднимаясь, сказал разведчик. Почему только, брат, раньше ты нас не нашел?
Батя не велел вас шукать, с обидой в голосе объявил парнишка. Он у меня боязливый был
А где он сейчас?
Полицаи забили, тихо ответил паренек и отвернулся.
Смоляков осторожно положил руку на плечо парнишки и слегка притянул к себе.
Спасибо за информацию, товарищ Петухов Александр. Зачисляю тебя во взвод разведки. Топай в крайнюю землянку, скажи старшему, что Смоляков приказал.
Сам Смоляков немедля отправился к командиру отряда. Громов, накинув на плечи шинель, при свете коптилки химическим карандашом правил текст рукописной партизанской листовки. Он выслушал командира разведки и хмуро свел к переносице густые брови.
Интересный факт вырисовывается, не совсем уверенно протянул Громов. А пацан не фантазирует?
Какой ему смысл? пожал плечами Смоляков.
Тоже верно, подумав, согласился Семен Ильич. Смысла нет.
Это произошло месяца полтора назад. В первой половине июля партизанский дозор из пяти человек нарвался на карательный отряд и принял бой. Силы были слишком неравны, и из партизан вернулся на базу только один, да и тот был ранен. Он рассказал о гибели дозора в схватке с немцами, и Громов тогда приказал выступить навстречу карателям, затянуть их поглубже в лес и уничтожить. Операция прошла успешно, а сейчас деревенский мальчуган вдруг сообщает довольно странные подробности о гибели партизанского дозора.
Как звали парня, который раненым вернулся, не помнишь? спросил Семен Ильич, набивая махрой трубку.
Почему же не помнить? Помню. Тулин. Вы еще тогда к медали «За отвагу» его представили, ответил Смоляков, отчетливо вспомнив искаженное болью лицо хлебнувшего лиха темноволосого новичка. Потом, перед сменой стоянки, мы его на Большую землю отправили. Тогда и этот специалист улетел, как его, Коробов.