Можно посмотреть оригинал в заповеднике или затребовать его через сельхозотдел, отдел культуры, архитектурное управление, настаивал на своем Анохин.
Зачем? Не вижу необходимости. Вы показали Сокол фотографию, найденную на убитом? Она подтвердила, что это копия с ее чертежа. Ляля то есть, простите, лейтенант Захарова, сделала фото с портрета Сокол. Мы с вами сличали. Оба фоточертежа несомненно с одного оригинала.
Но оригинал-то побывал с Лаврентьевым далеко.
Ну и что же? Тот, кого интересовал план, легко мог сфотографировать его в Риме во время доклада Лаврентьева.
Павел Александрович, а не пора ли нам поговорить с Лаврентьевым?
Журналист Тургин разговаривает с Лаврентьевым почти каждый день, и, ей-богу, я уверен, что полковнику Трояну с академиком разговаривать не придется.
Очень хочу, чтобы это было именно так, но факты К сожалению, слова и иллюзии гибнут, а факты остаются.
Это я тоже читал, отмахнулся полковник. Но ведь нельзя быть в плену у фактов, как порой нужно изменить правилу, чтоб не сделать ошибки
Полковник не договорил. На стене зазвонил телефон. Анохин снял трубку.
Слушаю. Кто хочет видеть? переспросил он, бросив быстрый взгляд на Трояна. Сокол Оксана Васильевна? Она спрашивала капитана милиции? Хорошо, я сейчас туда приду.
Анохин и Троян многозначительно посмотрели друг на друга.
Я вас подожду, сказал полковник.
Анохин встретился с Оксаной Васильевной в уголовном розыске. Он сидел за канцелярским столом в небольшом кабинете с простыми стульями и диваном, покрытым унылым дерматином в серебристо-черных ромбиках.
Вот уже несколько дней, медленно говорила Сокол, я не нахожу себе места. Вы тогда спрашивали о чертеже. Я потом взяла оригинал. Вот он, Оксана поднялась со стула, чтоб развернуть на столе чертеж. Мой чертеж и в то же время будто не тот.
Что же вас, Оксана Васильевна, смущает?
Бумага та же. И тушь Чертеж правильный. И все-таки вроде не тот. У меня штрих на буквах всегда чуть потолще, и стрелки я делаю более угловато. Сокол водила рукой по плану урочища Ста могил. А тут смотрю, и такое впечатление, не копия ли?
Чертеж был готов к отъезду Лаврентьева. Вы ему в руки отдали?
Нет, материалы для конгресса паковал Шелех, хранитель заповедника.
Вас волнует только подлинность чертежа?
Не только. На фотокопии, которую вы мне показывали, помечен склеп, где произошел обвал Я вспомнила одну деталь. Когда мы откапывали труп, в склепе среди глины оказался кусок палки.
Что же из этого следует? удивился Анохин. Может быть, то палка погибшего.
Видите ли, она была не на уровне пола около трупа, а в верхнем стерильном слое обвалившейся глины.
Как же она там оказалась?
Вот это меня и смущает. Естественным путем она туда никак не могла попасть.
Значит, в склепе мог быть еще один человек, с палкой?
Мог.
Но в акте ничего не сказано о палке.
Тогда этому куску палки не придали значения. Просто выбросили.
Вы выбросили?
Нет, Шелех.
Анохину принесли фотокопию плана урочища, которую он затребовал, начав беседу с Сокол. Положив спинок на разостланный ватман, майор попросил Оксану сделать сверку.
Прошло минут десять. Наконец Оксана подняла голову и, посмотрев Анохину прямо в глаза, сказала:
Теперь я уверена. Разница едва уловима. Но это не мой чертеж.
Хранитель заповедника
Голова Шелеха была тогда оценена в пять тысяч марок. По городу, в заповеднике, в Терновке и других окрестных селах висели напечатанные на желтой афишной бумаге объявления коменданта Южноморска Курта фон Регля о сбежавшем из-под ареста хранителе эосского заповедника Остапе Шелехе
Однако расскажем все по порядку.
Дней за десять до оккупации Южноморска с Остапом Петровичем приключилась беда. Он сломал ногу. Если бы не этот несчастный случай, вероятно, самое ценное из богатств эосского заповедника было бы вывезено или, во всяком случае, вовремя надежно упрятано.
Узнав, что немецкие танки уже в Южноморске. Шелех ночью выбрался из своей комнаты и доковылял на костылях до музея. Обливаясь потом и скрежеща зубами от боли, он закопал на усадьбе три ящика древностей, составлявших гордость эосской коллекции. В ту же ночь залам музея был придан такой вид, будто ничья рука не коснулась экспозиций. Из кладовой были вытащены многие второстепенные вещи и водворены на место
упрятанных.
Чтобы не вызвать подозрений, кое-что из уникумов Шелех оставил на месте, и в том числе знаменитую терракоту, изображавшую вооруженную мечом всадницу на морском коне с рыбьим хвостом.
Ночная операция дорого обошлась Шелеху много дней после этого он был прикован к постели.
Когда Остап Петрович наконец впервые вышел из дому, он не узнал заповедника. На всем была печать запустения. Раскопы и дорожки заросли высоким бурьяном и колючим чертополохом. Борта котлованов осыпались, и многие кладки обвалились, В швах между камнями проросла густая трава. В ковшах проржавевших вагонеток стояла гнилая зеленоватая вода.
Одичало выглядели сразу помрачневшее здание музея и облупившиеся стены домов заповедника. Обнажившаяся желтоватая дранка торчала, будто выпирающие ребра.