Доброго здравия, Ганс Карлович.
Чего явился? В голосе хозяина чувствовалось недовольство.
Да вот, кое-какие вещички. Куцый достал из баульчика терракотовую статуэтку.
Едва взглянув, Нигофф зло бросил:
Не возьму.
Куцый вытащил древнее ожерелье из больших белых бус с синими глазками. Вперемежку с бусами были нанизаны подвески костяные и несколько золотых. Желая произвести впечатление, он картинно перебрасывал ожерелье с руки на руку. Но эффекта не добился.
И это не возьму, не меняя тона, сказал Нигофф.
Ганс Карлович!.. взмолился Куцый.
Не идут твои вещи, плохи, объявил немец.
Может, эта ваза тоже плохая? Куцый показал на вазу с изображением поединка Геракла с Антеем, стоявшую в кабинете на видном месте. Сами ж благодарили, пятьдесят целковых дали.
Дал, да за подделку.
Крест святой, сам выкопал!
Говорят, у тебя все подделки.
Кто говорит? в сердцах вскричал Куцый.
Кто понимает Хомяк говорит.
Спуста молву пускает Убей его бог!.. Уж ему-то грех говорить Вы лучше самого Хомяка распытайте, какие у него дела со стариком Радецким
При упоминании имени Радецкого лицо негоцианта будто свело судорогой, но, моментально овладев
собой, он уже спокойно спросил:
С покойником-то?..
Покойник до последнего часа работал, а уж он-то на подделках собаку съел.
Болтай, болтай Не буду у тебя покупать. А Хомяку верю.
В кармане у Куцего лежал редкий перстень, который он не собирался в этот раз предлагать Нигоффу, надеясь при случае запросить за него изрядную сумму. Теперь он вытащил его я, почти уверенный в успехе, спросил:
И это не возьмете?
Нигофф демонстративно отвернулся, пошел к конторке и, перекладывая какие-то счета, сказал:
Не куплю А если я не буду покупать, никто у тебя покупать не станет. С голоду сдохнешь
Это за что такое? Все Хомяк!.. захлебываясь от ярости, прохрипел Куцый.
Вам вдвоем на тех могилах тесно Ступай, сказал Ганс Карлович и защелкал костяшками счетов
Значит, вы говорите, что на убийство Хомяка вас толкнул Нигофф? спросил Троян, выслушав показания подследственного.
Это я, гражданин начальник, потом понял. А тогда будто затмение нашло. Сам не свой был.
Чем же Хомяк мешал Нигоффу?
Не моего ума то дело. Но, видать, что-то промеж них случилось. Чего-то Ганс стал бояться Хомяка.
А у вас были дела с ювелиром Радецким?
Куцый отрицательно качнул головой:
Окромя Хомяка, старик никого близко не подпускал.
Ну хорошо. Троян резко поднялся и, став рядом с Анохиным, в упор посмотрел на Куцего. А теперь перейдем к «белой бабочке»
Когда Куцего увели, полковник сказал:
Как видите, товарищ майор, история с короной, а следовательно и с распиской, подходит к концу. Теперь займемся семейной хроникой золотых дел мастера Радецкого. Он умер в том же 1913 году. Будем искать его наследников.
Дочь золотых дел мастера
И напрасно городская газета в юбилейные дни писала, будто город узнать нельзя. Даже человек, сорок лет не бывавший в Южноморске, узнал бы его, как всегда узнаешь старого друга, сколько бы лет ты ни был с ним в разлуке. Правда, друг за это время постарел, поседел. А Южноморск с годами становился все краше, все моложе.
Исчезли его жалкие окраины, и у города теперь нет двух лиц фасада и черного хода. Окраины с асфальтированными площадями, парками, красивыми многоэтажными домами, дворцами культуры мало чем отличаются от центральных городских магистралей.
Исчезли южноморские трактиры и харчевни с их пьяным гулом. А знаменитый городской рынок по-прежнему красочен, многоголос, но залит асфальтом, цементом и взят под стеклянный купол.
Желто-зеленая прибрежная полоса, где раньше терялись одинокие виллы и дачи, стала живописным районом здравниц в этом городе заводов, фабрик и вузов.
Однако есть в Южноморске немало старых улиц, о которых с первого взгляда можно сказать, что время едва-едва коснулось их.
Такой была и тихая зеленая Корабельная.
Вровень с деревьями стоят невысокие, двухэтажные, сложенные из желтоватого песчаника дома с застекленными верандами. То тут, то там видны заборы, и от этого улица кажется еще уже.
В прошлом, когда она называлась Купеческой, рядом с газовым фонарем на доме номер десять висела небольшая медная табличка: «Дом почетного гражданина г. Южноморска В.А.Радецкого». Теперь этот двухэтажный особняк, как и многие соседние, принадлежит домоуправлению номер 2024.
Ранним июньским вечером 1955 года перед домом 10 на Корабельной улице остановился небольшого роста, склонный к полноте человек лет шестидесяти в парусиновом костюме и соломенной шляпе. Достав платок и сняв шляпу, он вытер лысину. Затем вошел в подъезд и поднялся на второй этаж.
Человек очутился у двери большой коммунальной квартиры, на которой висело несколько почтовых ящиков. На них были налеплены вырезанные из газет названия «Правда», «Известия», «Южноморская заря», «Литературная газета». По бокам на косяках торчали звонки разных систем, кнопки, вертушки.
Человек в соломенной шляпе нашел нужную ему фамилию на квадратном клочке картона:
Еще долго после того, как раздались четыре длинных звонка, никто не открывал. Наконец в двери показалась маленькая, аккуратная, сухонькая старушка лет семидесяти,