Только теперь Шелех заметил груду золотых монет, прикрытую пустым кожаным кисетом.
Подземный музей и валютная касса.
Анохин, пропустил мимо ушей эту шутку, так как из люка показался Анатолий:
Товарищ майор, там скелет
И тогда впервые заговорил Куцый.
Остап Петрович, обратился он к Шелеху, вы, как человек ученый, объясните людям: тут ведь под каждой хатой древняя могила.
Анохин попросил хранителя заповедника спуститься с ним в подполье.
Шелех подошел к выкопанной в погребе неглубокой яме, присел на корточки и. указывая на остатки вконец истлевшей ткани, кое-где заметные па костях скелета, тоном, исключавшим какое-либо сомнение, сказал:
Эта могила не древняя.
Точка зрения
Говорят, понедельник тяжелый день.
В понедельник у Остапа Петровича произошел неприятный разговор с Лаврентьевым.
С утра начальник экспедиции обходил участки. Он начал с дальних. В Нижнем городе, у самого моря, расширили раскоп, заложенный в 1911 году. Еще тогда Сергей Иванович нашел здесь следы древнего водопровода.
Много веков назад у скалы был сооружен каменный бассейн. От него по гончарным трубам текла вода в дворовые колодцы. Трубы были так сращены свинцовыми скрепами, что ни одна капля не уходила в землю. Только в последние годы удалось полностью раскрыть эосский водопровод. Теперь, после расчистки, из трещины в скале снова забила чистая струя ключевой воды.
Лаврентьеву дали вчерне законченную схему водопровода. С миллиметровкой в руке он прошел вдоль линии водостоков и, показывая на трещины в трубах, велел вызвать реставратора, чтобы срочно их зацементировать.
Затем он поднялся на верхнее плато и пошел на участок Шелеха. Оттуда доносились голоса, и было видно, как над раскопом взлетают и падают черные облачка земли.
Никого, кроме художницы экспедиции, на поверхности не оказалось. Сидя под зонтом на самом борту раскопа, молодая женщина зарисовывала кладку, открытую в последние дни. Сохранившаяся стена была сложена из прямоугольных плит со стесанными краями, а все зеркало камня оставалось нетронутым, рельефно выступающим.
Лаврентьев незамеченным подошел сзади, наклонился над мольбертом.
Мне никак не удается убедить вас! Художник экспедиции не может быть импрессионистом
Женщина повернула голову и, увидев нахмуренное лицо академика, спросила:
Сергей Иванович, простите, чем я не угодила?
Пожалуйста, сосчитайте, сколько здесь рядов? Лаврентьев палкой показал на кладку.
Раз два три четыре пять шесть, считали они вслух.
А у вас?.. Все наши расхождения на почве документальности.
Помощница Шелеха снизу, из раскопа, заметила Лаврентьева, тотчас поднялась и принесла ему раскладной стул.
Сергей Иванович устроился неподалеку от художницы, около груды черепков. Он сиял очки, протер их и стал рассматривать находки.
Добрый день, Сергей Иванович, сказал Шелех, появившийся из раскопа.
Лаврентьев что-то буркнул в ответ. Шелех сразу почувствовал настроение начальника экспедиции. Остап Петрович всегда считал, что с Лаврентьевым работать легко и в то же время очень трудно. Никогда не знаешь, как попасть ему в тон.
Меня радует, что идет так много скифской керамики, осторожно повел разговор Шелех, показывая на груду черепков.
Лаврентьев быстрым движением сдвинул очки на лоб, посмотрел на Шелеха в упор.
Мы копаем не для того, чтобы собрать побольше черепков и побольше горшков склеить! резко сказал академик. Механическое умножение древностей не решает научной задачи. Что нового об Эосе расскажут эти черепки?
Мы, кажется, сели на какое-то общественное здание, спокойно, словно не замечая тона Лаврентьева, сказал Остап Петрович.
«Кажется» «Сели» А вам не кажется, что я из-за вас тоже сел в лужу?
Сергей Иванович, я вас не понимаю, вы чем-то недовольны?
Не то слово.
А в чем дело? искренне удивился Шелех.
В вашем радиопанегирике.
Позвольте, ведь вы сами поручили мне выступить по радио.
Но я не поручал петь мне дифирамбы! сказал Лаврентьев, поднимаясь со стульчика. «Выдающийся ученый» «корифей» «деятель». И потом, в какой это связи находятся скифский царь Пилур и Всемирный Совет Мира, членом которого я имею честь состоять? Вас послушаешь выходит так, что это открытие сделано мною одним
Сергей Иванович, но ведь вы начальник экспедиции.
Мне теперь стыдно Оксане Васильевне в глаза посмотреть!.. Нет, знаете, не удосужиться хотя бы упомянуть автора находки декрета!.. Это
Шелех хотел что-то объяснить, но вконец рассерженный Лаврентьев, не желая больше слушать, повернулся и пошел в степь.
Сергей Иванович и Остап Петрович никогда не были друзьями, хотя уже много лет работали вместе.
Академик ценил Шелеха. Никто лучше Остапа Петровича не чувствовал грунта, не улавливал малейших изменений его цвета, плотности. Едва под лопатой обнажалось несколько камней, он уже мог безошибочно определить случайные это камни или начало кладки, вымостки. Говорили, что у Шелеха легкая рука, и он в самом деле обладал необыкновенной интуицией, этим шестым чувством археолога. Раскопщик он был виртуозный. Но хороший раскопщик это еще не археолог.