Вот мы и опять вместе! сказал Лоран с чувством.
Как же я рад этому! воскликнул Тихий Ветерок.
Выкурим по трубочке, выпьем по стакану и потолкуем о делах.
Хорошо, отличная мысль! Эти черти-испанцы чтоб им пусто было! все едят с приправой из перца, так что в их проклятой стране вечно хочется пить.
Так ли уж это плохо? засмеялся Лоран.
Да я, собственно, не жалуюсь.
Приятели раскурили трубки и разлили вино по стаканам.
Теперь побеседуем, сказал Лоран. Твое здоровье!
Спасибо, твое здоровье! Побеседуем, я готов.
Кстати, ты знаешь, что десять человек из наших сидят здесь в тюрьме, и дело идет к тому, что их повесят?
Знаю ли? Это мне нравится! вскричал Тихий Ветерок, захохотав во все горло. Да ведь я же эту штуку и подстроил!
Ты?
Самолично.
Почему? С какой целью? Разве взбунтовался экипаж?
На судне, где командует Тихий Ветерок? Полно, брат, ты, верно, шутишь!
Да ведь это непостижимо
Разумеется, и если не объяснить тебе всего, ты ни за что в жизни не догадаешься.
В таком случае, объясни мне все.
Это самое лучшее. Твое здоровье!
Твое! Ну, рассказывай.
Постой, брат, дай начать с самого начала. Представь себе, что я был уже недалеко от берега, когда внезапно мне пришла в голову мысль, что для торгового судна у меня экипаж слишком многочисленный и может возбудить подозрения: не считая твоих слуг, нас на судне было двадцать пять человек.
Многовато.
Не правда ли? Легко можно было заподозрить неладное. Вот я и поделился этой заботой со своим лейтенантом.
Твоим лейтенантом ведь был Бартелеми?
Был.
Как был? Разве он умер?
Да слушай же, пропасть тебя возьми!
Ты прав; твое здоровье!
Твое! Бартелеми нашел, что я прав. «Надо поправить дело, брат», сказал он мне.
«Но каким образом? возразил я. Не побросать же мне своих людей в море».
Ты знаешь Бартелеми, он только рассмеялся.
«В крайне случае, и это средство хорошо, продолжал он, но, кажется, я нашел лучшее: я возьму десять человек и вместе с ними отправлюсь в лодке к берегу. Само собой, испанцы схватят нас, отправят в Панаму» «И повесят всех до одного, перебил я. Прекрасное средство, нечего сказать!» «Полно, брат! расхохотался он. А ты-то где же будешь? Неужели Лоран и Мигель Баск, не говоря уже об остальных товарищах, не спасут нас?»
Храбрец!
Конечно, да и мы были поблизости и могли спасти их. Я не противился более и сказал ему: «Поступай как знаешь».
Тут он свистком вызвал экипаж на палубу и, когда все собрались, рассказал о предстоящем деле, ты знаешь, как он умеет говорить, когда захочет. В результате я чуть ли не один остался на каравелле, прах их возьми! Но Бартелеми хитрая бестия, он знает толк в деле; он предложил бросить жребий, кому ехать. Люди согласились, случай решил выбор, и Бартелеми с девятью матросами отчалил от каравеллы в маленькой лодочке. С песнями они направились прямо к берегу, а я, пожелав им успеха, распустил паруса и лавировал до четырех часов вечера, потом вошел в гавань и стал на рейде при заходе солнца Ну, брат, что скажешь? Доволен мной?
Еще бы!
Но теперь их нужно выручить.
Я думаю! Не воображаешь ли ты, что я ждал твоего приглашения?
Нет, Лоран, я знаю тебя, знаю, что ты истый Береговой брат.
Спасибо, твое здоровье!
Твое!.. Кстати, тебе нужен паж все вельможи, сколько-нибудь важные, имеют пажей.
Ну и дальше что?
Я привез тебе пажа.
Кого?
Шелковинку.
Да ты что?!
Честное слово!
Ты ничем не мог порадовать меня сильнее!
Эй! Шелковинка, причаливай живо! крикнул Тихий Ветерок громовым голосом.
Дверь отворилась, и юноша лет пятнадцати-шестнадцати, тонкий, стройный, ловкий и бойкий, в прелестном костюме пажа, появился на пороге.
Теперь ты поступаешь в распоряжение его сиятельства графа, сказал ему Тихий Ветерок с достоинством. Смотри в оба, малый, не плошай!
Я знаю капитана Лорана, и он знает меня, ответил паж с тонкой улыбкой.
Знаю и люблю, дитя; я рад, что ты будешь при мне.
Не больше того, как я рад находиться при вас, капитан Лоран, с чувством ответил юноша.
Этот мальчуган иногда выдает такие слова, что пропасть меня возьми, если я знаю, где он их берет! вскричал Тихий Ветерок.
Не далеко, капитан, в сердце.
Каков! Не моя будет вина, если я не сделаю из него настоящего матроса!
Дитя мое, вели принести несколько бутылок вина и позови наших товарищей, они, должно быть, уже закончили свое дело.
Ты прав, брат, надо поговорить с ребятами; их огорчает, что они должны быть лакеями, и я вполне понимаю их, да и ты тоже.
Лоран улыбнулся.
Разумеется, понимаю, сказал он, но будь спокоен, сейчас они взглянут на это дело иначе.
Дверь отворилась, и вошли все флибустьеры. Шелковинка принес и поставил возле стола большую корзину с бутылками вина и водки.
Лоран встал, взял шляпу и любезно раскланялся с вошедшими.
Капитан Лоран, при своей необыкновенной красоте, был высок, строен, прекрасно сложен и наделен природной грацией и необычайным величием. Во всем его облике проглядывало нечто неуловимое, мягкое до женственности и в высшей степени располагающее к себе; храбрый как лев, с железной волей и стальными мышцами, он покорил себе всех этих людей, грубых и неотесанных, но, в сущности, добрых, сделался их кумиром и получил от них прозвище Прекрасный Лоран.