Ричард бросил на стол паспорт. Толстые пальцы побежали по страницам.
Каммингс Ричард Неплохо подделал фотографию, но тебе не повезло, парень, я знал настоящего Ричарда Каммингса Когда-то мы работали вместе
Простите, но среди моих коллег никогда не было вышибал.
Что-о-о? Удостоверение! На стол!
Получив удостоверение и изучив ею, «Громила» уже с интересом посмотрел на Ричарда.
Так вот ты какой, «Бульдозер»! Докопался всё-таки до нас.
У Ричарда отлегло от сердца. Это люди Роберта Гамбино. Управление безопасности ЦРУ. Свои.
Какого черта! взорвался он и, вытянув ногой из-под столика банкетку, опустился на нее.
Какого черта ты, Каммингс, здесь крутишься и вынюхиваешь? Тебе же сказали, что версия с турком дело дохлое, «Громила» затянулся сигарой.
«Кто говорил?»
мысленно встрепенулся Ричард. Действительно, кто-то советовал. Джеймс Кричлоу. «Это пустой номер, заметил он тогда в «Аннасте». Понимаешь, дело дохлое. Можно шею свернуть». И с каких это пор служба безопасности стала переходить дорогу управлению тайных операций?
Я хотел бы поговорить с турком.
Глаза «Громилы» от злости сузились:
Дурак! Нет никакого турка, ливанца и прочей дребедени в природе. Понимаешь? Не понимаешь. Тогда скажу тебе проще. Ты же слон, тебе нужно разжевывать, да ещё в рот вкладывать, тогда усвоишь. Либо ты выйдешь отсюда живым, либо завтра в газетах появятся сообщения о том, что в горах обнаружен труп мистера Каммингса. Ответственность за акцию возьмет на себя террористическая организация ГРАПО. Устраивает? И моли бога, что за тебя просили влиятельные друзья Кричлоу, иначе я бы вообще с тобой не разговаривал так долго. Но выйдешь ты отсюда только при одном условии: если выбросишь из головы всё кого ты здесь видел, как, зачем и почему. Просто проглотишь язык! Мистер Каммингс ошибся, ему показалось, померещилось. Постарайся в этом убедить и других обитателей бунгало. Да, с этим Хосе и Тимоти Григгсом тоже надо что-то делать. Ладно, позаботимся. И кати ты сегодня к себе в Баварию, но помни: по тебе и по Григгсу теперь в любой момент плачут подвалы Лэнгли и допросы третьей степени. В любой момент!
За что?
Да уже за одно то, что ты здесь наследил, поставил под угрозу срыва важную акцию управления тайных операций, такую, какая тебе и не снилась. За то, что посвятил Григгса, Хосе и черт ещё знает кого в эту историю. Так что нам приходится срочно уматывать отсюда. Мой рапорт ляжет на стол начальника с копией Роберту Гамбино. Теперь понял? Так вот: «Мистер Каммингс ошибся»?
Да, мистер Каммингс ошибся, эхом ответил Ричард. «В этой стране меня научили считаться с угрозами даже в форме намека», вспомнил он слова Тимоти.
Что видел, что делал мистер Каммингс на Майорке?
Рай. Экзотика. Хотел день-два отдохнуть, да что-то стало пошаливать сердце, пришлось срочно уехать.
А теперь проваливай, «Громила» сделал знак сигарой тем двоим у входа.
Каммингс, не поднимая головы, вышел из отеля
В отеле меня просто подняли на смех. Там живут президенты, премьеры, короли и кинозвезды. Хосе всё напутал. Видно, и впрямь я устал за эти недели. Вот что-то сердце пошаливает. Давай поедем, а то я так и до Мюнхена не дотяну
В аэропорт Барселоны их подбросил Виктор Абейта, заместитель Тимоти Григгса.
Каммингсу хотелось побыстрее сесть в самолет, остаться одному, наедине со своими мыслями.
Прощай, Тимоти. Если будешь в Мюнхене
До свиданья, Ричард Прости, что так получилось
Всё хорошо. Вот только сердце. Видимо, начал сдавать. И Каммингс пошел к трапу.
Если бы он тогда знал, что менее чем через два года Тимоти не станет, он бы наверняка вернулся и сказал бы другие, теплые слова на прощание. Но какие?
Лайнер взмыл в безоблачно синее небо. Рядом на сиденье кто-то оставил рекламный буклет: «Если есть рай на земле, так это остров Майорка».
Беря стаканчик с виски, предложенный стюардессой, Каммингс с удивлением посмотрел на свою правую руку: её била мелкая дрожь. Залпом прикончив разбавленное содовой водой виски, он откинулся в кресле. Мысли словно бежали марафонскую дистанцию в темпе спринтера. Ричард понимал, что это не просто усталость. О чём бы он ни пытался подумать, всё у него вызывало бешеную злобу. И его тренированный ум никак не мог выключиться, не способен был взять передышку.
Через пять минут у него начало ломить в висках, и боль стала отдаваться в затылке. Каммингс нажал кнопку и вызвал стюардессу.
Да, сэр? Она появилась почти мгновенно.
Двойной коньяк, пожалуйста.
Каммингс понял: припадок ярости. И никакой возможности отвести душу. «Это давление, нервы. Хорошо, что не дает сбоев сердце. Коньяк, сосудорасширяющее. Потом эти проклятые сосуды сузятся и станет ещё хуже»
Нисколько не заботясь о мнении сидевших рядом пассажиров, он поступил с принесенным ему коньяком как с виски. Боль через минуту-другую прошла, и мысли стали замедлять свой бег. Каммингс почувствовал, что немного опьянел, и тупо уставился в спинку кресла перед собой, не отводя глаз от чистой салфетки подголовника. Наконец-то он сумел выключиться.
«Всё», тихонечко произнес он и уснул.