Итак, команда в целом нравилась Ричарду. «В целом» потому что была ещё одна особа в кабинете 33, которая числилась его помощником по административным вопросам. «Женщина на корабле жди беды, женщина в «бункере» ещё хуже», отметил про себя Каммингс. Мимо Ирмгард Петенридер ни один сотрудник не мог пройти, не поглядев ей вслед. Энергичная, деловая, но через минуту готовая взорваться смехом чистый бес в юбке. С первых же дней их отношения стали принимать вид «служебного романа». В её присутствии Ричард хмурился, стараясь быть строгим, официальным, но от этого выглядел порой смешным, вызывая колкие шутки Ирми. Окрепший с годами вирус подозрительности напомнил о себе: не
продиктовано ли внимание Ирмгард к нему интересами управления безопасности ЦРУ? Но с каждым месяцем вирус ослабевал, и «Бульдозеру» стало льстить внимание молодой женщины.
Прозвище «Бульдозер» Ричард получил за напористый, целеустремленный нрав, энергичный подход к любой, даже, казалось бы, неразрешимой проблеме. Балагуры, правда, утверждали, что оно родилось после знакомства Каммингса с одной симпатичной машинисткой американского посольства, любви которой Ричард пытался добиться «штурмом» во время двухдневной командировки в Бонн. В различных аттестациях Ричарда, в зависимости от отношения к нему начальников, эти черты его звучали по-разному: «деловит», «прямолинеен», «напорист», «неуправляем», «решителен», «излишне принципиален», «упрям», «негибок».
И вот вчера они «объяснились», если можно назвать объяснением диалог, полный двусмысленностей, недоговоренностей, намеков и ошеломляющих откровений
Вы верите в приметы или вещие сны? Он и не заметил, когда эта Ирми впорхнула в его кабинет.
Я верю в дружбу между мужчиной и женщиной, сделал он первый ход.
Вот как? Нет, я серьезно спрашиваю
Ну, если серьезно, то какие у нас сегодня заявки на посещение радиостанции?
Заявки? Ирма была явно обескуражена неожиданным поворотом разговора. С минуту она помолчала и вдруг выпалила: А вы знаете, как вас прозвали наши «нафталинники»?
Кто-кто?
Ну, эти дряхлеющие аборигены радиостанции, вечные эмигранты.
Интересно, как же? спросил он без особого энтузиазма в голосе. Вирус подозрительности предупредил: если она сейчас скажет «Бульдозер», значит, это точно человек Гамбино.
А вот как: «Надсмотрщик»!
Что? Какой же я
Самый настоящий «надсмотрщик», который, правда, ничего не видит и не замечает вокруг.
Его задели за живое.
Если уж на то пошло, дорогая, у вас тоже есть недурственное прозвище.
У меня? Это уже что-то новенькое.
Да, представьте себе.
Что-нибудь пошлое, наверное. Что еще могут придумать наши сексуально озабоченные макаки?
Почему пошлое? Ричард тянул время, лихорадочно придумывая нечто сногсшибательное, но приличное. Не знаю, как это точно будет по-немецки но что-то вроде «Жаркие губы».
Фантазеры! Она искоса посмотрела на него. И вы тоже так считаете?
Что именно? Ричард прикинулся простаком.
Ну, насчет губ.
Не знаю, просто не знаю. Как говорят на Востоке, чтобы узнать вкус груши, нужно её скушать.
Так в чём дело?
Ирми!
Да, мистер Каммингс. Ирмгард улыбалась.
Может быть, завтра поужинаем в отеле на Оккамштрассе? Часиков в семь? Идёт?
Не думаю, что в это время года там подают на десерт вкусные груши, господин Каммингс. Оба возбужденно засмеялись. Ну, что-нибудь придумаем. Да, Дик? До завтра, Дик. Значит, в семь? Она с победоносным видом выпорхнула из кабинета.
Вот почему сегодня, 21 февраля, в субботу, когда в здании, кроме дежурной смены, никого нет, Ричард после полудня заговорщически уединился в своем «бункере». Жене рассказал наспех придуманную историю о мрачных террористах, замышляющих «недоброе» против радиостанции, сослался на срочные дела и просил не ждать к ужину. История выглядела вполне правдоподобно. Газеты были полны тревожных сообщений: взрывы у американских казарм, нападение на машину американского генерала, выстрелы в дискотеке для американских солдат. Добрая Эвелин, привыкшая за эти годы к неожиданным исчезновениям Ричарда из дома, не выразила неудовольствия, хотя они собирались в этот день с детьми посетить Баварский национальный музей, а потом посидеть где-либо в гаштете. Эвелин вообще с утра сегодня была настолько внимательной и нежной, что он подумал: не подсказывает ли ей что-то женская интуиция? «Будь благоразумен, дорогой», сказала она почему-то на прощание, и он готов был держать пари, что грустные предчувствия одолевают рано поседевшую женщину.
«Ну, конечно, дорогая», буркнул он наигранно безмятежным тоном и поспешил удалиться.
Ричард рассеянно просматривал какие-то бумаги, делал заметки, пытался даже сесть за деловое письмо своему коллеге Вальтеру Кэмпбеллу из центра ЦРУ во Франкфурте-на-Майне, с которым до недавнего времени делил ответственность за состояние безопасности во всех американских учреждениях и на объектах в Западной Германии. Письмо не получалось, и Каммингс ловил себя на том, что все чаще посматривает на часы.
16.00. Заступает вторая смена дежурного персонала. Как медленно тянется время.