Аккерман вошел в зал минута в минуту. Подошел к стойке, заказал пиво и с кружкой в руках неторопливо направился к условленному столику, за которым его ждали разведчики. Аккермана, видимо, уже успели предупредить о цели встречи, и он сразу же перешел к делу: как только будут готовы документы, Икар отправится в Прагу и остановится у него на квартире. В Праге через Аккермана Икар сможет установить нужные связи, быстро окажется в курсе важнейших событий.
Крылов спросил:
— Вы хорошо подумали, на какой риск идете? В случае провала — неминуемая смерть. У вас семья, дети?
Аккерман согласно кивнул: — Да, конечно, все это так. Но ведь я коммунист!
К р ы л о в».
И к а р».
1 Мая Покорны, в праздничном костюме, при галстуке, пригласил Икара за семейный стол. Выпили по рюмочке сливовицы за скорую победу. Потом долго сидели, говорили о том, какая будет жизнь после войны.
А на следующий день разразилась беда. Вечером 2 мая гестаповцы оцепили весь квартал. В комнату к Икару вбежала жена Покорны, крикнула:
— Беги!
Но бежать поздно. Несколько фашистов уже ломились в дверь. Схватили всех, кто был дома. Нашли рацию.
Рыжий гестаповец вытащил из кобуры парабеллум, ткнул в грудь Икара вороненый ствол.
— Кто? Шпион? Большевик? С кем держал связь? Кто твой руководитель?
Икар молчал. Фашист выстрелил. Боль обожгла левую ногу. Но Икар сдержался, не крикнул. Его выволокли из дома, бросили в кузов грузовика.
Очнулся Икар в темной, душной камере. Он еще не знал, что попал в Панкрац — гестаповский застенок, из которого редко кто выходил живым.
Глухо ухнула стальная дверь. Допрос. Потом еще и еще.
Так прошло два дня. Все это время Икару показалось сплошной непрекращающейся пыткой. На третий день в камеру явились двое в штатском. Принесли запотевшие бутылки с пивом, жареные шпекачки. Икара усадили за стол. Дали карандаш и бумагу.
— Напишите ключ к шифру и можете подкрепиться.
Гестаповец, не сводя глаз с Икара, раскупорил бутылку, со смаком осушил стакан, налил еще.
От одного вида пива у Икара помутился рассудок. В горле давно полыхал пожар, и, казалось, сейчас он все бы отдал за один глоток. Мука была нестерпимой, но в последний момент Икар собрал все свои силы и оттолкнул от себя стол. Стекло грохнулось и разлетелось по цементному полу.
— Мерзавец! Негодяй! — визжали фашисты, смахивая с брюк пролитое пиво.
Перед уходом бросили:
— Если к утру не напишешь шифр — расстреляем!
Но Икара не расстреляли. Утром 5 мая в Праге началось восстание.
Из Центра передали:
А Крылов уже готовил новое сообщение:
Информация разведчиков подоспела как раз вовремя. В ночь с 7 на 8 мая танкисты генерала Ермакова разгромили штаб Шернера и обезглавили почти миллионную армию гитлеровцев.