Но тебе не стоило уставать и идти так далеко, ответил он.
Не беда, возразила Лейкни, и погода стоит прекрасная, да и хотелось мне самой посмотреть, какое сено у нас будет в этом году.
Льот сказал, что они могут теперь пойти к работникам, у которых была с собой еда, но Лейкни засмеялась и показал на узел, который держала в руках.
Мог бы и подумать, что жена твоя не забудет о еде, если уж пришла к тебе в такую даль. Давай сядем тут на холме, тут сухо и тепло.
И она взошла на холм, нагнулась и понюхала скошенную траву. На краю луга росли березы, и Лейкни направилась к ним, вдыхая душистый аромат молодых листьев. И наконец она нашла в тени под деревьями между камнями впадину, в которой росла густая трава. Там было место как раз для двоих, и Лейкни позвала Льота.
Тут ты можешь поспать, когда наешься, сказала она.
Она поели, и Лейкни была настроена очень весело и игриво. После еды Льот захотел спать, вытянулся на спине и, чтобы защитить глаза от солнца, прикрыл их рукой. Тогда Лейкни развязала свой платок и прикрыла им глаза Льота. Через некоторое время она сказала:
Ты можешь положить мне голову
на колени, и тогда тебе будет удобнее.
Льот так и сделал и посмотрел снизу на лицо Лейкни, которая сидела с непокрытой головой под ярким солнцем. Он сказал:
Ты сейчас выглядишь так же, как тогда, когда я увидел тебя в первый раз в Холтаре.
Лейкни улыбнулась и спросила:
Скажи мне, Льот, доволен ли ты, что встретил меня в тот день, и что ты вообще думаешь о нашей жизни.
Ты и сама знаешь, что я доволен, отвечал Льот.
Откуда мне знать, возразила Лейкни. Ибо думала я, что это зима так плохо действует на тебя, но не был ты прежним, как в детстве, с тех самых пор как я увидела тебя в Холтаре. Потому что помню я тебя веселым и гораздым на выдумки мальчиком, которого никто не мог обуздать.
Но ведь, отвечал ей Льот, все мы вырастаем из своих детских шалостей.
И еще говорили, не отставала она, что хорошо ты умеешь слагать висы и петь старые песни. Может, скажешь сейчас какую-нибудь из твоих вис?
Люди, которые говорили тебе об этом, врали, сказал Льот, и не умею я складывать настоящие висы.
Так скажи, какие ты слагал, попросила Лейкни.
Я не помню ни одной, ответил Льот. Давно это было.
Лейкни взяла его лицо в свои ладони и, покачиваясь, произнесла:
Да, это я сложил, ответил Льот. но я все их забыл.
А что это за дева, о которой ты тоскуешь? спросила Лейкни. Она не хотела взять тебя в мужья?
Нет, просто так сложились строки, возразил Льот. Когда живешь один, разное приходит в голову.
Лейкни немного помолчала, а потом спросила:
Ты хотел, чтобы твоей женой была другая?
Вовсе нет, ответил Льот.
И тогда она наклонилась и поцеловала его, а он погладил ее по щеке.
А сейчас я и сама хочу полежать, засмеялась Лейкни и приподняла его голову.
Ложись, ответил ей Льот и подвинулся в сторону, освобождая для нее место. Тут очень хорошо, и с этими словами он вновь набросил на глаза ее платок.
Лейкни легла рядом с ним, но оперлась на локоть и стала смотреть на него.
Неужели ты хочешь спать, засмеялась она. Его рубаха была распахнута на груди, и Лейкни взяла березовую веточку и стала щекотать Льота. Льот взял ее руку и стал ласкать, но глаз не открывал.
А что это у тебя за шрам на горле? спросила Лейкни, легла и поцеловала его.
Ты щекочешь меня, сказал Льот, и я весь потный.
Тогда спи, ответила Лейкни.
Да, засмеялся Льот, если ты только угомонишься, а ведь, кажется, ты тоже хотела отдохнуть.
А разве ты устал? улыбнулась Лейкни.
Да, устал, ответил он.
И они легли, и вскоре Льот заснул, а Лейкни смотрела на него.
XXX
Черный ручей протекал через Скомедал и был быстрым и узким и часто глубоко уходил под землю, но неподалеку от усадьбы Льота он расширялся и водопадом
низвергался вниз. На горе возле водопада у Льота были лучшие земли, где вызревало много зерна. И в долине не бывало много влаги, потому что облака редко перебирались через окружавшие ее горы, и Льот задумал построить плотину на ручье и подвести воду к полям и лугам. И он выполнил задуманное. Хальстейн же рассердился и сказал, что Холму Черного ручья тем будет нанесен большой ущерб, и он принялся ездить по окрестным усадьбам и говорить о несправедливости Льота, и об этом вскоре узнал сам Льот. Но он только засмеялся и сказал, что у мальчишки не много ума и ничего разумного от него и ждать нечего.
Тогда Хальстейн сам явился к Льоту, когда он строил со своими людьми плотину, и прямо потребовал прекратить строительство. И он сказал, что будет говорить о своем деле на тинге, и тогда все увидят, какой ущерб Льот наносит бедным людям и как он притесняет их.
Да уж, тебе стоит поехать на тинг, Хальстейн, засмеялся Льот. И отец твой видит свою выгоду в том, что я делаю, ибо и он сможет теперь пользоваться водой. А сейчас уезжай, потому что нет у меня времени на пустые разговоры с тобой.