Увидим, мрачно отозвался из темноты Данилка.
Ощупью пошарили по полу в поисках соломы. Ничего такого не нашли.
Сядем на голый пол, что ли? предложил Сафрон и сел, ощутив холод земли.
Да, в ногах правды нет. Чего дополнительно мучить себя. Эй, казак, чего все время молчишь? Ты поговори, так легче снести судьбинушку нашу. Аким?
Чего? неохотно отозвался Аким. И так на душе кошки скребут.
Акимушка! Ты думал, что идя на войну, тебе будет так хорошо, как на печи под боком дородной бабы? Садись и говори. А то до казни не дотянешь. Посмотреть-то охота, небось, как мы повиснем на верёвочке. Или как иначе нас уморят?
Ему никто не ответил, и Данилка чем-то занялся. Слышно было только позвякивание цепи. Руки у всех были скованы спереди нетолстой цепью, весьма проржавевшей.
Данилка, ты чего там позвякиваешь? спросил Сафрон.
Греюсь, Сафронушка. А то без работы окоченею раньше времени.
Казаки слышали, как Данилка пыхтит, кряхтит, словно исполняет трудную работу. Сафрон в недоумении слушал, пытаясь не думать о жутком, что его ждёт.
Тем временем Данилка продолжал пыхтеть и звякать цепью.
Время тянулось медленно, вернее, никто не знал о его течении. Даже лёгкие звуки не доходили до них из купеческого дома. Воздух становился всё прохладнее, как казалось пленникам, и дышать даже вроде бы стало труднее.
Данилка то затихал, то продолжал кряхтеть и Сафрон не выдержал и спросил:
Чем ты там занят, Данила? Над чем трудишься так упорно?
Да вот, Сафронка, пытаюсь освободиться от кандалов. Вроде бы получается. Да силы оставляют меня. Жратвы-то нет, а железо трудно поддаётся.
Как же ты собираешься освободиться, мил человек?
Гну кольцо. Надеюсь, что потом рука просунется. Осталось совсем немного. Тороплюсь до прихода стражника или хозяина. Кто-то же должен к нам заявиться и отвести на казнь.
Аким тоже зашевелился, спросил тихо:
Ужель такое возможно, Данилка?
Что, я слабак какой? Или впервой таким делом заниматься? Мне бы перехватить чего и воды испить. Весь мокрый стал от усилий.
Может, чем помочь можно тебе? спросил Сафрон.
Можно было б, да тут нет ничего твёрдого и тяжёлого. Ударить пару раз по железяке и все дела. Да где ж её взять тут? Я уж шарил ничего нету.
Затворники замолчали, а Данилка снова начал свой трудный подвиг, временами отдыхая и тяжко вздыхая.
Сафрон наконец приснул и не слышал, как за дверью что-то зашуршало и голос холопа спросил грубо:
Вы живы там, шпыни?
Какого дьявола тебе надо, холоп? крикнул вдруг Акимушка в ярости. Принёс бы хоть водицы ковшик. Пить охота всем!
Не велено! Скоро вам и этого не потребно будет. Уже нескольких ваших отправили к Сатане в гости, хи-хи!
Едва услышали, как звук шагов быстро заглох. Да и сам голос из-за толстой двери звучал глухо, как издалека.
Значит, казнят наших бедолаг, проговорил горестно Аким. Остальные не соизволили продолжить эту тему и молчали.
Лишь Данилка грязно выругался и с остервенением стал возиться с кольцом. Сколько прошло времени, никто не знал, но вдруг с лёгким стоном Данилка вздохнул, и все услышали, как шмякнулась цепь на пол, глухо звякнув.
Ох! Одна слетела, проклятая! Руку всю ободрал. Теперь легче станет.
Почему легче, Данилка? спросил Аким с надеждой в голосе.
Всё ж руки свободными оказались. Хоть на одной и имеется цепь. Да с нею, как с оружием будет. Я нарочно с левой руки снял перво-наперво. Только не проворонить прихода
стражника или того холопа. Вдруг появится.
И что мы сделаем? спросил Аким глухо, с волнением.
Трахнем по голове и выберемся на волю. А там уж, как Бог даст, други.
Трудно будет такое свершить, в сомнении молвил Аким.
Всё трудно в жизни, философски рек Данилка. А куда деться? Жить-то охота. Всё одно подыхать нам. Так хоть попытаемся.
Оно верно, да сумеем ли мы после голодухи и жажды?
Разве это жажда, особливо у вас. Я работал и то терплю. Вытерпим! Я как в полоне был у татар, так пить не давали три дня. А это было летом и в степи, где укрыться негде было. Вытерпели. И не я один.
Данилка верно говорит, откликнулся Сафрон. Будем прорываться. Вдруг повезёт. Чем чёрт не шутит! Молодец, Данилка!
Поспать бы малость. Сил хоть немного набраться треба. Долго не давайте мне спать замёрзну после работы. Мокрый я.
Они несколько раз уже вставали и ходили три шага в один конец и три с небольшим в другой. Их трясло от холода, и согреться никак не могли. Даже пить расхотелось. Вонь повисла в подвале. Отхожего места им не предоставили, и пришлось опорожняться в углу.
Больше всего их беспокоило почему-то время. Его они никак не могли определять. То ли день был на дворе, то ли ночь? Для них была только ночь.
Наконец Данилка спросил Сафрона:
Можно твою руку, Сафрон?
На кой черт она тебе сдалась? удивился казак, но руку протянул. Данилка молча ощупал плоское кольцо на запястье, проговорил уверенно:
Делать всё одно нечего, так можно попробовать и тебя освободить. Тебе будет сподручней воевать за наши жизни. К тому же у тебя рука потоньше будет и, значит, легче просунуть её. Согласен?
Если получится, то чего ж не согласиться. Давай, пробуй. Думаю, что у тебя пойдёт лучше со мной. Всё ж двумя руками орудовать станешь.