Ему повезло. После полудня, когда солнце жарило так, что голова готова была лопнуть, а в глазах плясали круги, Нику дали кусок лепёшки местные бедуины, узрев в нем паломника. Он долго благодарил, кланялся и получил в придачу горсть фиников и кусок дыни. Это была вся еда за день. И он был рад, что может ещё прожить пару дней.
Случай помог и теперь. На следующий день он узнал, что в селение Дубу уходит лодка местного купца. Тот согласился взять его матросом за одну еду в день.
Лодка с парусом едва скользила по спокойному, почти горячему морю, а Ник с трудом заставлял себя выполнять работу матроса. На обед он получил горсть варёного риса с куском рыбы и небольшой кусок сухой лепёшки. Воды у матросов было достаточно. Их в лодке было всего трое и все арабы. Они с неприязнью посматривали на непонятного индуса, но тому было безразлично их настроение,
В Дубу прибыли через два дня к вечеру, и Ник опять остался один в чужом селении. Опять тоска и неопределённость терзали молодого человека.
Лишь две недели спустя в селении появилось довольно большое судно с паломниками, которые направлялись в Джидду, оттуда в Мекку поклониться священному камню Кааба.
К этому времени парень уже ничем не отличался от местного арабского населения. Попытка бесплатно попасть на судно не увенчалась успехом. Лишь вечером у него появилась надежда. Умирал молодой араб, лет тридцати с небольшим, и его товарищ, видя, что минуты того сочтены, пошёл на богоугодное Аллаху дело и согласился выдать Ника за умирающего. Паломник умер ночью, и его тотчас похоронили на местном кладбище. Так Ник попал на судно и отправился в Джидду с товарищем умершего. Тот даже прикармливал Ника, хотя последний почти не говорил на арабском, твердя одно:
Татары, татары! это слово он помнил ещё от отца, и знал немного о народе, живущем в Крыму, куда его отец с товарищами ходили набегами за добычей.
Перед самой Джиддой спутник Ника всё же признался, что сразу распознал в нем неверного и намекнул, что готов промолчать за мзду.
У меня почти ничего нет, эфенди, заметил Ник, назвав того по-турецки. Вот шесть филсов на дорогу дальше.
Давай их и можешь считать, что тебе повезло, проклятый гяур!
Говорил он тихо, озираясь па сторонам. Нику показалась, что он тоже не столько паломник, сколько вор и вымогатель среди этой толпы верующих фанатиков, рвущихся заслужить благоволение Всемилостивейшего Аллаха.
Был вечер, судно подходило к пристаням Джидды, там уже стояли два больших судна и несколько поменьше. Солнце закатывалось за яркий горизонт, а Ник всё не решался отдать несчастные шесть монеток меди, раздумывал и озирался зверем. Спутник торопил, требовал и грозился.
Паломники все устремили взгляды на город и далёкие невысокие горы, за которыми раскинулась
святыня Мекка всего в восьмидесяти милях восточнее. Туда они бросятся завтра утром.
Ник незаметно вытащил кинжал, другое оружие у него отобрали кочевники. Он протянул вымогателю кулак с зажатыми медяками, сам оставаясь позади, и с силой воткнул кинжал рассчитано и с остервенением под лопатку. Спутник тихо охнул, дёрнулся и стал опускаться вниз. Ник придерживал его, прижимая кинжал в спине. Сзади нажимали горячие тела, распространяя вонь застарелого пота и грязи.
Держать обмякшее тело было трудно, и он опустил его на палубу под ноги. Это не вызвало подозрений. Некоторые не выдерживали зноя и духоты и теряли сознания. Осторожно оглядываясь, Ник, дрожа и волнуясь, всё же вытащил из спины кинжал, что-то бормоча сидящему вымогателю, обшаривал его одежду.
Он делал вид, что помогает тому, вливал в рот струйку воды. Но пальцы уже нащупали монетки в поясе, развязывали его и стаскивали с убитого. Ник проскользнул медленно в толкотне и гаме напиравших людей, и пробрался под вопли и проклятья поближе к трапу, что уже готовили матросы для паломников. Руки затирали капли крови, быстро высыхающие в жаре. Эти следы больше всего беспокоили его, и он спешил в числе первых покинуть судно.
Наконец судно отдало швартовы. Сумерки ещё не сгустились, но быстро надвигались. Толпа паломников уже спешила на берег, когда раздались вопли сзади. Ник понял их значение и ускорил шаги.
Вскоре он оказался на берегу и поспешил в сторону от судна, пылью затирая пятна. Они уже почти не виднелись на грязной хламиде его покрывала, полностью потерявшего прежний вид. Это была скорее тряпка с дырами и бахромой по краям. Он выглядел настоящим нищим, а их везде было в изобилии, и никто на них не обращал внимания, отмахиваясь палками, как от бродячих собак. Это вполне устраивало Ника.
Уже в темноте, он нашёл на пустыре большой камень и устроился у его подножья, очистив его от мелких камушков и расстелив кусок циновки, всегда имевшейся при нем.
«Что я добыл, милостивый, Всепрощающий Аллах? думал он, торопливо вытаскивая из складок пояса монеты. С трудом разглядел десятка полтора серебра и немного меди. Среди них при свете взошедшей луны увидел один золотой. Вот это богатство! И избавился от страшной опасности, проклятого вора и доносчика. Он бы обязательно выдал меня, получив за это ещё и награду. Пусть теперь пребывает в чертогах Всевышнего. Он его рассудит».