Шрифт
Фон
Как над Эйфелевой башней
В небе голубь катится
Я для пачпорта снималась,
Вышла каракатица.
Над Латинским над кварталом
Солнце разгорается
У консьержки три ребенка,
А мне воспрещается.
Мой земляк в газете тиснул
Объявленье в рамке:
«Бывший опытный настройщик
Ищет место мамки»
II
Эх ты, кризис, чертов кризис!
Подвело совсем нутро
Пятый раз даю я Мишке
На обратное метро.
Дождик прыщет, ветер свищет,
Разогнал всех воробьев
Не пойти ли мне на лекцию
«Любовь у муравьев»?
Разоделась я по моде,
Получила первый приз:
Сверху вырезала спину
И пришила шлейфом вниз.
Сена рвется, как кобыла,
Наводненье до перил
Не на то я борщ варила,
Чтоб к соседке ты ходил!
Трудно, трудно над Монмартром
В небе звезды сосчитать,
А еще труднее утром
По будильнику вставать!..
У меня ли под Парижем
В восемь метров чернозем:
Два под брюкву, два под клюкву,
Два под садик, два под дом.
Мой сосед, как ландыш, скромен,
Чтобы черт его побрал!
Сколько раз мне брил затылок,
Хоть бы раз поцеловал
Продала тюфяк я нынче,
Эх ты, голая кровать!
На «Записках современных»
Очень жестко будет спать.
Мне шофер в любви открылся
Трезвый, вежливый, не мот:
Час катал меня вдоль Сены,
За бензин представил счет.
Для чего позвали в гости
В симпатичную семью?
Сами, черти, сели в покер,
А я чай холодный пью.
Я в газетах прочитала:
Ищут мамку в Данию.
Я б потрафила, пожалуй,
Кабы знать заранее
Посулил ты мне чулки,
В ручки я захлопала
А принес, подлец, носки,
Чтоб я их заштопала.
В фильме месяц я играла,
Лаяла собакою
А теперь мне повышенье:
Лягушонком квакаю.
Ни гвоздей да ни ажанов,
Плас Конкорд, как океан
Испужалась, села наземь,
Аксидан так аксидан!
Нет ни снега, нет ни санок.
Без зимы мне свет не мил.
Хоть бы ты меня мороженым,
Мой сокол, угостил
Милый год живет в Париже,
Понабрался лоску:
Всегда вилку вытирает
О свою прическу.
На камине восемь килек,
День рожденья, так сказать
Кто придет девятым в гости,
Может спичку пососать
Пароход ревет белугой,
Башня Эйфеля в чаду
Кто меня бы мисс Калугой
Выбрал в нонешнем году!
Эмигрантская полька
«Левой, правой, кучерявый»
Дарья Львовна, жизнь не финиш!
Вы застыли, как Иртыш
Я сегодня именинник
И консьержу дал бакшиш.
Дайте лапку,
Стан в охапку,
Что вы гнетесь, как камыш?
Мой паркет блестит, как льдина,
Сам сегодня натирал.
Шаповаленко, скотина,
Что ты скачешь, как шакал?
Локоть ниже,
Корпус ближе,
Дама, друг мой, не бокал.
На постели три миноги,
Запеканка и салат
Отдирайте с треском ноги
И притопывайте в лад!
Петр Иваныч,
Тараканыч,
Подберите ваш фасад
Граммофон рокочет четко,
Блещет алый маникюр
Ах, какая вы красотка,
Баронесса де Кутюр!
Ваши формы
Выше нормы
Приглашаю вас на тур.
Как тюльпан на дамской сумке,
Разгорается душа
Эй, шофер, не трогай рюмки
Кто не пляшет, ни шиша.
На два такта,
В час антракта
Хватим все мы, не спеша.
Завтра снова за работу,
Завтра в трюм нырнем опять
До седьмого будем поту
Мы сегодня танцевать!
Дарья Львовна,
Все условно:
Можно вас облобызать?
Деловая ода в честь русской эмигрантки
Во все углы земного шара,
До дебрей Мексики глухих,
Исполнен пафоса и жара,
Пусть долетит мой гулкий стих
Внимая эмигрантской лире,
Меня поймут в любой квартире,
Где кое-как расцвел наш быт
У очагов чужих и плит.
О ты, усадебная дева
Былых тургеневских времен!
Под сенью липового древа
Ты распускалась, как бутон
Имея скатерть-самобранку,
Хранила гордую осанку
И, шелком расшивая шаль,
Насквозь светилась, как хрусталь.
На клавикордах между окон
Брала аккорды в тихий час,
На пальчик навивала локон,
Пила, томясь, студеный квас
И если господин Лаврецкий
Въезжал во двор с улыбкой светской,
Ты, вздернув бантик у чела,
К мамаше паинькою шла.
Прости, о призрак бледно-синий,
Сгоревший в зареве костра!
У нас другие героини,
И их воспеть давно пора
На миг очнемся от угара
И вдоль всего земного шара
Присядем мысленно в кружок
На символический лужок.
Кто охраняет кров и вещи,
Как на посту своем солдат,
От всяких кризисов зловещих,
От всяких экстренных уплат?
Легко министром быть финансов,
Когда в шкатулке много шансов,
Но гениальная рука
Кроит бюджет из пятака
Ужели мы настолько грубы,
Что будем их хулить взасос
За чуть подкрашенные губы,
За дым соломенных волос?
Подтянутость большая штука,
И в прошлом нам тому порука
Обломов с рыхлою икрой.
В халате, в шлепанцах с дырой
О дорогие эмигранты,
Шершаво-жесткие козлы!
Все эти женские таланты
Достойны бешеной хвалы
Не стоим мы такого дара
Давайте ж пламенно и яро
Подымем рюмки в небосвод:
«За женский наш громоотвод!»
1930Русская лавочка
В бочонке селедки
Уютными дремлют рядами
Изысканно-кроткий
Приказчик склоняется к даме:
«Угодно-с икорки?
Балык первоклассный из Риги»
Кот Васька с конторки
Лениво глазеет на фиги.
Под штофом с полынной
Тарань аромат излучает
Ужель за витриной
Парижская площадь сияет?
Так странно в Париже
Стоять над кадушкой с морошкой
И в розовой жиже
Болтать деревянною ложкой
А рядом полковник
Блаженно припал к кулебяке,
Глаза, как крыжовник,
Раскинулись веером баки
Холм яблок на стойке
Круглится румяною митрой,
Вдоль полки настойки
Играют российской палитрой.
Пар ходит, как в бане,
Дух воблы все гуще и слаще,
Над дверью в тумане
Звенит колокольчик все чаще.
1931Сказка о золотой рыбке (Новый вариант)
Дело было весною в Париже.
На камине стояла банка
С золотою, потертою рыбкой
Поэт бросал ей облатки,
Муравьиные яйца и крошки
И из крана, два раза в сутки,
Подливал ей свежую воду.
Но скучала рыбка изрядно,
Подымалась к самому краю,
Оплывала тесную банку,
Беспомощно рот разевала,
Словно астмой страдала несносной,
И какие-то белые нитки
Из ее живота волочились.
Шрифт
Фон