Шрифт
Фон
На току
В стогу молодой соломы
Сижу, как в гнезде.
Лошадиная морда в узде
Торчит из-за бревен дома:
Там в телеге, под тканью рогож,
Туго горбится новая рожь.
Дрожит бок веялки красной.
Взлетает столбом шелуха.
Скрипит рукоятка бесстрастно,
Склоняется плавно сноха,
Дед сыпет в устье все новую рожь.
В воздухе гулкая дрожь,
Прерывистый грохот и шелест зерна,
А в стогу тишина.
Тепло, и пахнет соломой
Глаза потушены дремой.
Ветер клонит почти до земли
Густые ряды конопли
И над серой дорогой, внезапно вспыля,
Улетает в пустые поля
Такая полная радость!
Простая и редкая радость
Быть может, самый беспечный мой час:
Солома, полоска неяркого неба,
Шипение нового хлеба
И веялки старой глухой усыпительный тряс
Пруд
Зелененькою ряскою
Покрыта гладь пруда.
Под зыбкою замазкою
Колышется вода
У берега метелочки
Густого тростника,
А на бугре две елочки
Сквозят издалека.
В пруде колода дряхлая
Спит кверху животом.
Склонилась ива чахлая
Взлохмаченным кустом.
Кра-кра! Плывут от берега
Утята-малыши,
С лягушками истерика,
Удрали в камыши
И только жаба важная,
Как будто напоказ,
Дородная и влажная
Из тины пучит глаз.
В воде бегут пузырики,
Проснулись тростники,
И в сердце, полном лирики,
Рождаются стишки
Нянька (Лубок)
Где барчук? Удрал к реке
Покачаться в челноке
Подобрав свои оборки,
Нянька села на пригорке,
С треском семечки грызет
И облизывает рот.
Молода: шестнадцать лет,
Груди рвутся за корсет,
Ноги две литых колонны,
Глазки серенькие сонны,
Лоб в кудряшках, бант в аршин,
Циферблат, как красный блин,
Пухлый нос в густых веснушках,
Два кольца трясутся в ушках
Пропотела, пропеклась,
И, зевая, как карась,
Разлеглась шуршащей тушей
Под тенистой дикой грушей.
* * *
Затаив в восторге дух,
Смотрит, вытянувши шею,
На прекрасную Цирцею
Из-за ясеня пастух.
Пять коров ушло в овес
Он не видит и не слышит,
Ветер ясень с ним колышет,
Словно он к стволу прирос
«Вот так Питер! Ай да ну!»
А в запрошлую весну,
Как он хлопал на гумне
Эту Дуню по спине!..
Шалашик
Это шалашик деда Егора.
Вон его свитка лежит на золе.
Скоро придет он с лукошком из бора,
Будет грибы разбирать на земле.
Сохнут на жерди густые охапки
Перед покосом дед тмин обобрал.
Палкой пучки обмолотит на тряпке,
Свеет, а семя в мешочек. Видал?..
Вот чугунок с оттопыренным ухом
Сварит дед кашу, до капельки съест.
Свежее сено покажется пухом
Ляжет, закурит, посмотрит окрест
Вечером, чуть пропадет за оврагом
Сонного солнца цветной ободок,
Вспыхнет костер ярко-розовым флагом
И озарит задремавший прудок.
К спящему саду наставит дед уши
И загремит в темноту: «Ого-го!»
Вынет из пепла шипящие груши,
Дунет и в рот. «Горячо?» «Ничего!..»
Зима
I
Над черной прорубью дымится сизый пар.
Под валенками снег шипит и тает.
В далекой деревушке Жучка лает,
А солнце алый шар!
Пойдем на остров Пышный и седой,
В озерной белизне он спит глубоко,
Блестя заиндевевшею осокой
Над скованной водой
II
Елки беленькие свечи.
Здравствуй, дуб широкоплечий,
Очарованный старик!
Как живешь? Озяб? Еще бы!
У пяты бугром сугробы,
Над челом седой парик
Ветер лютый и бесстыжий
Шелестит листвою рыжей,
С неба сыплется снежок
Пусть Весна не за горами:
Пестроглазыми цветами
Закудрявится лужок,
Понатужась, лопнут почки,
И зеленые комочки
Крикнут радостно: «Пора!»
Не ворчи Ведь я терплю же,
У меня беда похуже:
Видишь в валенке дыра?
III
Если взрыть снежок под елкою у кочки,
Под навесом зимних дымчатых небес
Ты увидишь чудо из чудес:
На бруснике изумрудные листочки!
Если их к щеке прижать нетерпеливо,
О, как нежен влажный их атлас!
Словно губы матери счастливой,
Перед сном касавшиеся нас
Иней все березы запушил,
Вербы в белых-белых пышных сетках
Спит зима на занесенных ветках,
Ветер крылья светло-синие сложил
Горсть брусничных веток я связал в пучок,
Дома их поставлю в банку из-под меда
Пусть за дверью воет непогода:
На моем столе весны клочок
IV
«Тишина!» шепнула белая поляна.
«Тишина!» вздохнула, вея снегом, ель.
За стволами зыбь молочного тумана
Окаймила пухлую постель.
Переплет теней вдоль снежного кургана
Хлопья медленно заводят карусель,
За опушкой тихая метель,
В небе мутная, безбрежная нирвана
«Тишина!» качаясь, шепчет ель.
«Тишина!» вздыхает белая поляна.
V
Домой! Через озеро, в пышном лиловом тумане
Над синим холмом расцвела на окошке свеча.
Вдали убегают, болтая бубенчиком, сани,
И белые мухи садятся гурьбой вдоль плеча
Под снегом и льдом дышат сонные, тихие щуки.
Над прорубью в дымке маячит безмолвный рыбак,
А ветер играет и дует в иззябшие руки
И с визгом уносит в снега перекличку собак
Там, дома, добуду в печурке горячих картошек,
Подую на пальцы и с солью зернистою в рот,
Раздую лучину В сенях из-под старых лукошек
Достану салазки и свистну у наших ворот!
Соседский Ильюшка примчится веселою рысью,
Ох, трудно в тулупчик рукою попасть на ходу,
Я сяду, он сядет и с холмика тропкою лисьей
Помчимся, помчимся, помчимся, как птицы к пруду!..
Бал в женской гимназии
I
Пехотный Вологодский полк
Прислал наряд оркестра.
Сыч-капельмейстер, сивый волк,
Был опытный маэстро.
Собрались рядом с залой в класс,
Чтоб рокот труб был глуше.
Курлыкнул хрипло медный бас,
Насторожились уши.
Басы сверкнули вдоль стены,
Кларнеты к флейтам сели,
И вот над мигом тишины
Вальс томно вывел трели
Качаясь, плавные лады
Вплывают в зал лучистый,
И фей коричневых ряды
Взметнули гимназисты.
Напев сжал юность в зыбкий плен,
Что в мире вальса краше?
Пусть там сморкаются у стен
Папаши и мамаши
Не вся ли жизнь хмельной поток
Над райской панорамой?
Поручик Жмых пронесся вбок
С расцветшей классной дамой.
У двери встал, как сталактит,
Блестя иконостасом,
Сам губернатор Фан-дер-Флит
С директором Очкасом:
Директор пресный, бритый факт,
Гость холодней сугроба,
Но правой ножкой тайно в такт
Подрыгивают оба.
В простенке бледный гимназист,
Немой Монблан презренья.
Мундир до пяток, стан, как хлыст,
А в сердце лава мщенья.
Он презирает потолок,
Оркестр, паркет и люстры,
И рот кривится поперек
Усмешкой Заратустры.
Мотив презренья стар как мир
Вся жизнь в тумане сером:
Его коричневый кумир
Танцует с офицером!
Шрифт
Фон