На, попей холодное молочко. С ледника достала.
Сергей сначала заколебался принимать ли угощение из рук незнакомки? Странная она, глаза по-прежнему целлулоидные, лицо лишено мимики. Только голосом и берет. Но вода в колодце тоже не прельщала кто его знает, какие там бактерии и вирусы водятся. Вроде бы, на болото прибежал. Болотную воду пить нельзя, это он с давних времен помнил.
Решился, взял кувшин, сделал первый глоток и не смог оторваться, пока не выпил до дна. Утер губы, сказал: «Спасибо», еще раз девице в лицо взглянул и понял, что прежде мерещилось. Нормальная она. Симпатичная, скромная, заботливая. Напоила, мазь принесла. И почему он решил, что здесь болото? Обычная твердая земля. Отличная избушка, за ней коровник слышно, как животина мычит. Куры квохчут. Зажиточное хозяйство.
Это край деревни, объяснила девица. Пожар был, между мной и соседями три двора выгорело, сейчас деревьями заросло. Никто не вырубает. А у меня сил нет. Одна живу. Помог бы кто, я бы добром отплатила. Давай, ноги намажем, посидишь и потихоньку пойдешь в избу. Тебе отдохнуть надо.
Спасибо, в очередной раз повторил Сергей. Как звать-величать тебя, девица-красавица?
Агриппина, зардевшись, ответила та. Попросту Груней кличут. Ласково Груняткой.
А меня Сергеем зовут.
Мазь у Груни была волшебная. Немедленно боль уняла, и усталость куда-то пропала. Сергей поднялся, взял сапоги. Пошел к избе, радуясь тому, что трава стелется шелковым ковром и приятно холодит ноги. Внутри было уютно. Комната чистая, светлая почти как у Яги.
«Кто такая Яга?» мысль больно кольнула и тут же пропала.
Проходи, присаживайся. Сейчас на стол накрою. Дело к вечеру. Поужинаешь, я тебе постелю, выспишься как следует.
Агриппина захлопотала, достала из печи горшки, выставила на стол посуду.
Еда была простой каша с грибами, каша с черносливом пахла, вроде бы, приятно, но у Сергея почему-то напрочь отшибло аппетит. Он поковырял содержимое тарелки, избегая касаться грибов ложкой, выпил еще молока, улегся на лежанку, которую застелила хозяйка, и отключился.
Сон был наполнен голосами, лицами и силуэтами, тающими в тумане. Чудился то ли конь, то ли человек, звавший его по имени. Молча заглядывала в лицо девица откуда-то пришло имя «Блажена» а когда он протянул руку и попытался коснуться блестящей висюльки, путающейся в волосах, превратилась в мышку. Маленькую полевку, прыгнувшую к нему на ладонь. Он побоялся сжать пальцы и не удержал мышка растворилась в тумане, писк перемешался с жеребячьим ржанием и стих в густой темноте, отгородившей его от сновидений.
Наутро Агриппина спросила, как ему спалось, снова заботливо намазала ему ноги целебной растиркой и напоила молоком. От еды он, несмотря на усиливающийся голод, отказался.
После трапезы пошли прогуляться. Агриппина сказала, что уже управилась со всеми делами, хочет показать ему деревню
и приглашает его пожить, если ему тут понравится. Хоть задержаться ненадолго, хоть поселиться навсегда. Сергей вспомнил имя «Блажена» словно ветром издалека донесло и засомневался. Агриппина взяла его за руку, повела, рассказывая о здешнем житье-бытье, нахваливая себя и соседей. Рассказы были сладкими, как засахаренный мед, обволакивали, изгоняли тревогу и желание идти и кого-то искать. Что-то делать. Зачем, когда и здесь хорошо? Сергей оглядывался по сторонам и все сильнее влюблялся в деревню. Точь-в-точь их дачный поселок, только в сто раз чище и уютнее. Ухоженные дома, беседки, увитые сочным виноградом, яркие цветы в палисадниках. Свежеокрашенные резные заборы, бегающая по улице детвора, приветливые взрослые. Жители деревни чем-то неуловимо напоминали лягушек кожа была зеленоватого оттенка, глаза выпучены но это придавало им очарование.
С Агриппиной все почтительно здоровались, некоторые кланялись в пояс. Сергей хотел спросить: «Почему?», а потом сам догадался. Она же знахарка. Мазь целебную сама делала. И другие мази может, и настои, и смеси из трав. Конечно, люди ее уважают. Такую на руках носить надо и домовитая хозяюшка, и красавица, и лекарка!
Сергей почувствовал на себе обжигающий взгляд. Агриппина тут же смутилась, отвернулась. Сергей решился и приобнял ее за талию. Деревенские жители одобрительно загомонили, захлопали в ладоши.
Вот и славно! проговорила Груня, прижимаясь к нему плечом. Не упрямься и дело сладится.
Следующие дни промелькнули как скоростной экспресс отголосок родного мира. Яви. Кто-то говорил Сергею про Явь и Правь. Он спросил об этом у Агриппины, а она нахмурилась, велела выкинуть такие мысли из головы.
Нашей деревни хватит. Не думай о других землях, не выходи за околицу. Нам к свадьбе надо готовиться, пир для всех моих подданных закатить, гостей созвать, угощением попотчевать. А ты про Явь вспоминать надумал!
Ах, да, свадьба. Агриппине почему-то это было важно, а Сергею все равно. Хочет созывать гостей пусть созывает. Хочет готовить угощение пусть готовит. Он ничего не ел чем дальше, тем больше от еды воротило, даже молоко перестало в глотку литься, воду пил. Мысли, имена и образы приходили и уходили, возвращались во снах. Блажена, кентавр Китоврас, Баба Яга, клубочек, футляр с гребнем и косточкой, противный кот, укравший яблоко и подсунувший ему сапоги.