4 ноября Струве присутствовал на собрании в Санкт-Петербурге, где вновь стяжал бурные аплодисменты, выступив против введения военного положения в Польше . На следующий день он посетил сессию Петербургского совета, проводимую в помещении Вольного Экономического Общества месте триумфов его молодости. Сидя на гостевой галерее, он «жадно и с дрожью» вслушивался в выступления, призывавшие рабочих сражаться до полного уничтожения монархии
Затем он устремился в Москву, чтобы принять участие в форуме земских и городских лидеров, посвященном первой годовщине состоявшегося в ноябре 1904 года исторического Земского съезда, а заодно обсудить с Центральным комитетом вопрос о будущих взаимоотношениях земского движения с партией. 11 ноября он выступил на этом мероприятии с краткой речью, в которой снова подверг критике польскую политику Витте и настаивал на скорейшем предоставлении Польше автономии . Но главное выступление состоялось вечером того же дня в Московском литературно-художественном клубе, который давал обед в честь Струве и приветствовал его бурными, продолжительными овациями. Здесь впервые после возвращения из-за границы Струве обнаружил обеспокоенность происходящим. Речь была названа «Скорее за дело!» (#322) парафраз названия знаменитой статьи «Мы призываем к труду!», которой в 1856 году Герцен открыл первый номер Полярной звезды. Струве обобщил впечатления, полученные им в России за минувшие две недели, и они далеко не во всем оказались радостными. Беспорядки, захватившие рабочих и студентов, заставили его усомниться в том, способна ли Россия с толком воспользоваться возможностями, которые открыл перед нею октябрь. Струве удручала та безответственность, с которой различные политические и общественные группы реагировали на экономические задачи, стоящие перед страной, больше не являвшейся вотчиной режима, но ставшей достоянием всего народа. Касаясь забастовки почтовых и телеграфных служащих, он убеждал аудиторию, что такая акция наказывает не правительство, располагающее собственной системой коммуникаций, но общество, лидеры которого лишены возможности общаться друг с другом в критический момент рождения политических партий . Он опасался, что подобное развитие событий приведет Россию к экономическому краху и последующей диктатуре: «В атмосфере русской жизни висит диктатура: диктатура тех, кого именуют «черной сотней», и тех, кто себя именует «революционным пролетариатом». Мы скажем и тем, и другим, что стране не нужна и противна всякая диктатура, что она нуждается, что она жаждет только права, свободы и хозяйственного возрождения».
Струве сформировал предельно ясный образ того, какой он хочет видеть Конституционно-демократическую партию. Она представлялась ему в качестве широкой коалиции, объединяющей все социальные группы и политические течения, приверженные конструктивной программе созидания новой России. Такая партия, как заметил он однажды, должна поднять «народно-трудовую» Россию на борьбу и победу над «чиновно-владельческой» Россией . Его интеллектуальный протеже Николай Бердяев определял программу Струве того периода следующим образом: «Практическая же политическая задача Струве заключается в создании всенародной демократической партии, в которой соединились бы все элементы национального возрождения русского народа, в которой вся новая, свободная, народная Россия восстала бы против старой, самодержавно-бюрократической и владельческой России» . Программа подобного рода предполагала открытость по отношению к левым силам, и в данном смысле Струве разделял политическую стратегию кадетских лидеров. Он предостерегал русских либералов от ошибки их германских единомышленников, превратившихся в партию, которая выражала лишь узкие интересы имущих классов. Кадеты должны оставаться народной партией (подобно тому как Союз освобождения являлся народным движением), а не быть представителями только одного сегмента общества «буржуазии». Партии,
полагал Струве, не следует уклоняться от массовой политики; напротив, она должна объединять вокруг себя рабочих и крестьян . Ей необходимо научиться сочетать борьбу за политические и гражданские свободы с «умеренным радикализмом», нацеленным на социальную и экономическую реформу: ее идеалы должны включать свободу, равенство и социальную справедливость . Несомненно, образцом для Струве выступали британские либералы, которые под руководством Асквита и Ллойд Джорджа только что приняли квази-социалистическую программу. Победа Либеральной партии на выборах 1906 года привела его в восхищение: он еще более укрепился в том, что именно таким должен быть путь России .