объективный характер общественных отношений;
несводимость социально-структурных факторов общественной жизни к психологическим;
невыводимость социальных связей и закономерностей из связей культурных (будь то религия, «ментальность» или традиция).
Пересмотру подвергаются следующие допущения классического марксизма:
понимание объективных («материальных») отношений как исключительно экономических («производственных»);
интерпретация отношений по поводу производства материальных благ, с одной стороны, и политическими и идеологическими структурами, с другой, как отношений каузального типа («базиса» и «надстройки»);
представление о классовых различиях как различиях, определяемых исключительно доступом к средствам производства.
Отдельного анализа заслуживает уже упоминавшийся труд Мирослава Гроха. Хотя М. Грох и написал в начале своей книги о приверженности
к марксизму, это заявление необходимо воспринимать cum grano salis . Не случайно Грох был подвергнут критике ортодоксальными марксистами за непоследовательность в проведении «материалистического понимания истории» . Но дело заключается вовсе не в декларативности марксизма Гроха (ученый, будучи гражданином социалистической Чехословакии, не мог декларировать ничего иного), а в особенностях его метода. Многие его положения в самом деле вполне марксистские. В частности, Грох принимает теорию Маркса об общественных формациях (переход от феодализма к капитализму), а также подчеркивает значение «отношений обмена и национального рынка» в формировании наций. Нации суть прежде всего «политические и таможенные границы», в которых «предпочитает действовать национальная буржуазия» . В то же время Грох предупреждает от «вульгарного экономического детерминизма», полагающего, что интересы буржуазии исключительно материальные. Это опять-таки звучит вполне в духе разъяснений Энгельса о недопустимости редуцировать общественные отношения к экономическим и о необходимости учитывать обратное влияние идеологической «надстройки» на материальный «базис». Однако стержень интереса Гроха таков, что «идеология» (мировоззрение интеллектуальной элиты и умонастроение широких слоев общества) выходит у него на первый план, решительно переставая играть роль надстройки.
Грох исследует процесс формирования национального сознания у малых народов Центральной и Восточной Европы. Опираясь на проработку внушительного исторического материала, Грох обнаружил следующую закономерность. Формирование национального сознания (национального возрождения, как называет его чешский историк) у разных народов проходит через три стадии:
стадия А период «научного интереса». На этой стадии узкая группа энтузиастов углубленно изучает историю, язык и культуру своей этнической группы;
стадия В это период «активизации национального сознания», когда патриотические чувства выходят за пределы круга интеллектуалов и охватывают широкие слои общества;
стадия С это массовая мобилизация населения. На этой стадии от летаргического сна пробуждаются те, кто еще не проснулся на предыдущей.
Теоретическая значимость исследования Гроха огромна. Собранный и переработанный им исторический материал сделал его книгу одним из важнейших источников современного национализмоведения. Однако исходные допущения его труда вызывают большие сомнения.
На мой взгляд, основой работы Гроха служит историцизм. Призма, сквозь которую он смотрит на «нации» и «национализм» ретроспективная телеология. Развитие, о котором мы знаем задним числом, у него выступает как запрограммированное. Его результат с самого начала известен. «Пробуждение» наций к (само)сознанию здесь не метафора, а ключевой методологический постулат.
Поэтому Э. Геллнер был прав, когда усмотрел в теоретическом предприятии Гроха стремление «придать академическую основательность двум великим мифам XIX и XX вв. марксизму и национализму» .
К теории Гроха можно предъявить также и претензии эмпирического свойства, как это сделал Джон Бройи, который подметил, что идеология национализма социально релевантна лишь тогда, когда является элементом политического движения. В противном случае она остается лишь элементом воображения отдельных интеллектуалов. По словам Дж. Бройи, «в некоторых случаях полноценное националистическое мировоззрение не может сложиться до организации националистического политического движения» . Иными словами, связь между национальной идеологией и национальным движением может быть обратной тому, как она описана М. Грохом. По Гроху, имеет место следующая закономерность: идеология национализма > национальное движение. По Дж. Бройи, существуют случаи, когда прослеживается другая закономерность: национальное движение » идеология национализма. Примером здесь может служить Греция времен борьбы с Османской империей. Национальное движение здесь предшествовало национальной идеологии. Кроме того, движение сопротивления османам пользовалось идеологией, которая была выработана на Западе, а именно идеями «эллинства» и современной Греции как его наследницы.