Однако, на мой взгляд, всего этого явно недостаточно, чтобы всерьез говорить о том, что российская экономика обеспечила себе условия для долгосрочного устойчивого роста. Более того, именно эти несомненные успехи и позитивные изменения одновременно продемонстрировали и продолжают демонстрировать нам принципиальную ограниченность потенциала существующей экономической системы.
Ограничения возможностей системы: темпы экономического роста
о которой я подробнее скажу чуть ниже, безусловно, имеется и представляет собой очень серьезную проблему, но не меньшее значение имеют и некоторые другие факторы.
Во-первых, нынешний рост в значительной степени опирается на инфраструктурный и технологический задел, созданный еще в советский период (я имею в виду вложения, сделанные в свое время в общенациональную транспортную сеть, электроэнергетику, разведку природных ресурсов, в систему НИОКР и др.). В 1990-е годы вложения в эти области резко сократились, но эффект их недофинансирования начинает ощущаться только сейчас и в полной мере проявится в ближайшие 510 лет.
Во-вторых, неспособность правительства решиться на необходимые структурные реформы рано или поздно начнет оказывать серьезное негативное воздействие и на текущие производственные планы крупных предприятий. Неопределенность в этом вопросе допустима в течение лишь ограниченного периода времени, после чего неясность среднесрочных перспектив становится крупным препятствием для инвестиционных планов.
Наконец, и сам нынешний хозяйственный механизм, как будет показано ниже, содержит в себе серьезнейшие ограничения для роста эффективного производства. На этом я остановлюсь чуть более подробно.
Одно из самых слабых звеньев в нынешней модели экономического роста это отсутствие эффективного механизма накопления. Норма накопления в российской экономике по сравнению с 80-ми годами сократилась в разы. Даже на фоне инвестиционного подъема в 20002001 гг. ее величина составляла порядка 20 %, что никак не соответствует потребностям обновления и модернизации материальной базы производства в реальном секторе экономики. Учитывая падение реального объема ВВП, сокращение абсолютной величины капитальных вложений можно оценить как четырехкратное. Тот факт, что к концу десятилетия более 2/3 инвестиций в промышленности финансировалось за счет собственных средств предприятий, что предприятия почти не привлекают средства со стороны, говорит не столько о финансовой мощи российских промышленных предприятий, сколько о скромности их инвестиционных программ и отсутствии адекватных потребностям реального сектора финансовых рынков.
Никак не компенсирует снижение объемов и изменение структуры инвестиций в основной капитал: более половины капитальных вложений в относительно благополучный период 20002001 гг. были произведены сырьедобывающими, главным образом экспортно-ориентированными компаниями, и узко нацелены на удовлетворение их собственных нужд. Институт финансового посредничества, который бы позволял перемещать капитал из отраслей с избыточными (над их собственными потребностями в производительном инвестировании) текущими доходами в объективно перспективные отрасли, так и не сложился, а те формы, которые этот процесс принимает при отсутствии подобного института покупка сырьевыми компаниями предприятий в непрофильных для них секторах, то есть создание своего рода российских «чеболей», вызывает большие сомнения в их эффективности и устойчивости.
Становится все более очевидным, что наблюдающийся в последние годы рост никак не корректирует очевидный (и в определенном смысле угрожающий) структурный перекос экономики в пользу сырьевых отраслей. Хотя непосредственно доля сырьевых отраслей в формировании российского ВВП сравнительно невеликa, именно на этот сектор, благополучие которого по объективным причинам сильно зависит от перепадов мировой конъюнктуры, приходится основная часть финансовых ресурсов, которыми располагают российские компании, денежных потоков и производственных инвестиций.
Доля этого комплекса в совокупных производственных инвестициях все эти годы была и остается заметно выше, чем в структуре производимой продукции. Так, в промышленности на электроэнергетику и экспортно-ориентированные топливно-сырьевые отрасли приходится почти 80 % всех капиталовложений, а доля инвестиций в перерабатывающих отраслях машиностроении, легкой и пищевой промышленности не превышает 15 %. Это означает, что именно сырьевые отрасли на протяжении последних трех лет играли роль своеобразного локомотива промышленного роста, создавая львиную часть инвестиционного спроса на продукцию российского машиностроения и металлообработки.
Одновременно именно этим сектором российская экономика в максимальной степени включена сегодня в мировое хозяйство. В экспорте доля продукции топливно-сырьевых отраслей (в широком смысле, включая промышленную продукцию неглубокой переработки) составляет 70 % и имеет тенденцию к повышению. При этом более половины всего объема экспорта
приходится на сырую нефть и природный газ. Благодаря этим отраслям в последние годы поддерживается и активное внешнеторговое сальдо, без которого было бы невозможно обслуживание крупного внешнего долга, накопленного за последние десятилетия.