Молодой человек сгрёб со стола бумаги и заспешил к двери. Секретарь проводил его взглядом и отогнал от себя вопрос, не дававший покоя уже третий день: зачем его старинному приятелю и однокашнику, ныне проректору сколковского филиала МГУ понадобилось, чтобы этот абитуриент попал именно в лабораторию экспериментальной микологии?
III
Сергей повернулся к чёрному напору спиной и зашагал по Лаврушинскому переулку, мимо кирпичных тумб, соединённых проржавевшей фигурной решёткой.
Сквер на углу Ордынского тупика оккупировали великанские грабы. Их кроны смыкались высоко над крышами на глаз в этих гигантах было метров по семьдесят.
Петюня, как выяснилось, и не думал паниковать. Он сидел на поваленной колонне, оставшейся от какого-то памятника, и дымил самокруткой. Серый ослик, постоянный спутник челнока в его коммерческих рейсах по Лесу, меланхолически пощипывал ползучую травку, которым была оплетена голова, венчающая колонну. Приметная такая голова: худое, измождённое лицо со впалыми щеками и скорбно изломанным разрезом рта. Её, как и саму колонну,
покрывала густая зелёная патина.
Ты бы за животиной приглядывал посоветовал Сергей. Не ровён час, потравится. Чернолес в двух шагах, хрен его знает, что оттуда ветром надует?
Не лениво отозвался челнок. Он погасил бычок о нос памятника и спрятал в кисет. Скотина умная, знает, что можно жрать, а что нельзя. Да и желудок лужёный, проволочный вьюн, и тот переваривает. Где твой ящик-то, приволок?
Нет ящика вздохнул Сергей. Не понадобился, прямо там и бросил.
Жаль. посочувствовал Петюня. Выходит, зря его пёрли? Ну да, на нет и суда нет, на обратном пути легче будет.
Ящик, которым интересовался напарник, плоская дубовая коробка метр на метр с четвертью, на латунных петлях, с замками и кожаными уплотнениями, предназначался для другого заказа. Ради него Сергей и пригласил челнока с осликом не тащить же на себе увесистый и крайне неудобный груз?
Бич, ты в курсах, что у тебя щека порвана?
Сергей провёл пальцами по лицу.
Шипомордник зацепил. Надо же, я и не заметил
Петюня охнул и полез в кармашек своего рюкзака.
Давай обработаю, а то, мало ли какая зараза?
Он откупорил стеклянную баночку, зачерпнул пальцем зелёную, сильно пахнущую травами смесь и стал накладывать её на пораненную щёку. Сергей зашипел смесь жгла.
Во-от, сейчас заклеим и ладненько. Где тебя угораздило, с шипомордниками? Руку-то убери! Как ребёнок, право слово!
Егерь поспешно отдёрнул пальцы от пластыря.
Внутри, в вестибюле галереи. Кстати, пора отсюда валить как бы они нам на хвост не сели.
Шипомордники по своей природе не способны смирится с поражением. Уцелевшие твари разбредутся по одной, но далеко не уйдут каждая отыщет другую стаю, и после приветственного ритуала, состоящего из немелодичных трелей, прыжков и подёргиваний хвостами, поведёт их по следам обидчика. И горе тому, если он не успеет уйти достаточно далеко: часа не пройдёт, как на хвосте повиснет десятка полтора голодных шипомордники всегда голодны! чернолесских гадин.
Челнок встревожился.
Валим, конечно! Иди сюда, Мойша, подпругу подтяну
В своё время, узнав, как Петюня зовёт своего длинноухого напарника, Сергей заподозрил челнока в антисемитизме. Выяснилось, однако, что имя дано в честь ослика из старого мультика про Алёшу Поповича. Звали мультяшного ослика, разумеется, «Моисей» в честь библейского пророка.
Ослик Мойша, услыхав своё имя, оторвался от трапезы и повернулся к егерю. В выпуклых глазах читался немой укор: «Не мог подольше погулять, не видишь кушаю!?»
Петюня обитал в Лесу с первых дней, и оставалось лишь удивляться, как десятилетний пацанёнок сумел в одиночку выжить в безумном хаосе Зелёного Прилива. А ведь выжил, вырос и даже занятие нашёл в самый раз для одиночки: стал одним из бродячих торговцев, называемых, по старой московской привычке «челноками». С егерем он был знаком давно и не раз оказывал ему подобные услуги.
Бич, а правда, что стая, когда потеряет след, съедает проводника?
Откуда ты это взял? Сергей удивлённо поднял брови. Ты ж, клык на холодец, живого шипомордника в глаза не видел!
Уберёг бог! челнок сплюнул и мелко перекрестился. Он, как и большинство лесовиков, имел своеобразные представления о религии, но суеверен был до крайности. Один человек с Большого Болота рассказывал. Постоят мол, пощёлкают, а потом набрасываются на чужака и рвут в клочки.
«Большим Болотом» в Лесу называли обширные заболоченные территории к северу от ВДНХ.
Байки всё это. Откуда болотным жителям знать повадки шипомордников? Их не то, что в тех краях за рекой-то ни разу не встречали.
Ты егерь, тебе виднее. не стал спорить Петюня. Он закончил возиться с подпругой и закинул на вьючное седло свой мешок. Давай рюкзак, всё одно налегке.
Сергей мотнул головой не хотелось расставаться с привычной тяжестью «Ермака». К тому же, походное снаряжение приторочено к станку, если что руки сами находят нужный предмет.
Петюня нервно озирался, тиская карабин. Он, в отличие от других челноков, таскал с собой не двустволку и даже не помповик, а армейский СКС с откидным штыком. И чрезвычайно им дорожил.