II
Он выбрал кукри, длиной в пятнадцать дюймов и сразу же пустил его в ход. Они и пробыли внутри магазина всего-то четверть часа, а вьюн уже успел перебросить через дверной проём свои крепкие, как стальная проволока, плети.
С Гошей Серёга познакомился на углу Ломоносовского, когда потрошил тамошнюю «Азбуку Вкуса». Делить было нечего, запасов консервов, круп и спиртного в магазине хватило бы на десяток лет, так что они разговорились. Новый знакомый оказался бомжом он явился на Ленинский, чтобы поселиться в своей старой квартире, потерянной несколько лет назад из-за банальной истории с микрокредитом.
А что будешь делать, если хозяева всё ещё там?
Гоша задумчиво поскрёб в бороде.
С чего бы? Из Москвы все уже сбежали.
А если сам дом как этот?
Цокольный этаж здания на противоположной стороне проспекта пропорол могучий, метра два толщиной, древесный корень. В проломе, виднелись опрокинутые банкоматы раньше здесь был офис какого-то банка.
Глянь-ка бомж ткнул узловатым пальцем. В каждом, в сменных кассетах, семь-восемь тысяч купюр.
Так чего стоишь? сощурился Серёга. Сигнализации нет, подцепил ломиком и всё твое. Гуляй, не хочу!
Вот я и не хочу насупился Гоша. Нет, врать не стану, поначалу была мысль. А потом прикинул: ну чего я там, снаружи, не видел? Документов нет, деньги отберёт первый же патруль, их, говорят, сейчас на МКАД как собак
Говорят? Интересно, кто?
Есть люди. Шарят по ювелирным магазинам, банкоматы взламывают. Мародёры, одним словом. Только их мало почти у всех, кто суётся в город, начинаются дикие головные боли и приступы аллергии: из носа и глаз течёт, сыпь, зуд, отёки. Кое-кто даже помер. Вояки пытались зайти в костюмах химзащиты, с изолирующими противогазами не помогает! Если и дальше так пойдёт, в Москве совсем людей не останется, я, да может, ещё ты.
С чего ты взял, что я останусь в городе? Может, я выжидаю, а сам ценности домой стаскиваю?
Гоша недоверчиво посмотрел на него и широко улыбнулся щербатым ртом.
Не, ты не такой, меня не обманешь
Серёга вздохнул. Бомж затронул больную тему.
Я, Гош, может, и хотел бы остаться, но что-то сомневаюсь. А ну как зарядят по Москве чем-нибудь термоядерным?
Это с какой стати?
А с такой, что лес может начать расползаться. И что тогда? Бульдозерами и танками его не остановить, пакистанцы уже пробовали.
Погоди Гоша замер на месте. Ты серьёзно насчёт ядерных бомб?
Клык на холодец! По радио передали, о китайцах. Они запаниковали из-за Шанхая и заявили, что готовы применить, если ситуация выйдет из-под контроля.
Так ты наладил радио? оживился Гоша. Молодца̀! А я вот давеча забрался в «М-Видео», включал приёмники молчат, заразы!
Ещё бы им не молчать, полупроводники-то накрылись! Я нашёл в соседской квартире старую радиолу, ламповую, и ловлю помаленьку на средних волнах. Только помехи с каждым днём сильнее, так что, боюсь, долго эта лафа не продлится.
III
Зелёная лампочка индикатора мигнула и погасла. Серёга по инерции сделал ещё пару оборотов. Каждый «радиосеанс», приходилось запускать генератор, переделанный из позаимствованного в «Спортмастере» электровелосипеда и крутить педали, поддерживая жизнь, едва
жизнь, спрячет ключ, повесит на плечо отцовскую двустволку и пойдёт вниз по лестнице, перешагивая через бледные, в пупырчатых наростах, плети пожарной лозы.
День первый 15 сентября 2054 г., среда
I
Увы, заказчик потребовал, чтобы с картиной обращались бережно. Ещё бы, за такие-то деньги!
Про некоторые экспонаты Третьяковки в своё время ходило немало жутковатых баек. Например, говорили, что на портрет Марии Лопухиной девушкам на выданье нельзя смотреть подолгу якобы, её отец, мистик и магистр масонской ложи, заманил дух дочери в полотно. А больше всего жаловались на «Русалок» Крамского: легенда гласила, что московские барышни, увлёкшиеся картиной, теряли рассудок, а одна и вовсе утопилась в Яузе. Сотрудники музея уверяли, что по ночам от картины несутся печальные вздохи русалки горевали по утопленнице. А может, наоборот, сокрушались, что слишком мало юных девиц попадает в их тенёта.
Вот и об этом, прости господи, произведении искусства, болтали чёрт-те что
Покончив с последним гвоздём, Сергей скатал картину в трубку и засунул в тубус. Его изготовили специально для этой вылазки из толстой провощённой кожи, не пропускающей внутрь ни капли воды. Затянул ремешки и привычно усмехнулся: современные рюкзаки, эргономичные, из прочнейших материалов давным-давно сожрала плесень, а брезентовый, выгоревший до белизны «Ермак» оставался в полном порядке. Пришлось, правда, заменить пластиковые заглушки труб деревянными, но в остальном Лес пощадил ветерана советского туризма.
Удобный рюкзак для егеря первое дело. Большинство коллег Сергея предпочитали станковые рюкзаки и, не имея возможности раздобыть подобный раритет, мастерили их сами благо, найти дюралевые трубки в Лесу не проблема.
Или, скажем, ботинки. Сергей, как и прочие лесовики, не доверял обуви, оставшейся от прежних времён или привезенной из-за МКАД. Слишком много в нитках синтетики, к которой Лес беспощаден. Походишь в таких день-другой, а они и расползутся по швам.