Фомич, а что здесь было до Зелёного Прилива?
Здесь? Университет и был, что же ещё?
Я имею в виду на нашем этаже. Тоже кафедра ксеноботаники?
А-а-а, вот ты о чём
Лаборант отобрал у Егора ручку, завинтил колпачок и спрятал в нагрудный карман.
Нет, раньше Биофак сидел в другом корпусе, вместе с почвоведами, а здесь был Мехмат. А когда корпус Лесу достался, нас сюда заселили математики-то все наружу подались.
Ясно. Какая математика без компьютеров?
Именно. Но и у нас с приборами беда. Всё ГЗ обшарили в поисках старого оборудования, в Замкадье кому показать животики надорвут. А главная беда с пишущими машинками. Если бы не барахольщики, уж не знаю, как и обходились бы
Барахольщики?
Он уже во второй раз слышал это слово. Первый раз о загадочных барахольщиках упомянула Лина.
Есть тут у нас такие, из понаехавших.
Не понял, из кого?
«Понаехавшими», терпеливо объяснил Фомич, называют тех, кто приехал в Лес из-за МКАД и решил остаться. Было раньше такое словечко. Я вот, к примеру «понаехавший».
А я?
А ты пока просто приезжий. Вот устроишься на постоянку тогда и станешь «понаехавшим».
А кто ещё есть?
Лесовики это те, кто жил в Москве до Зелёного Прилива, или перебрался сюда давно, лет пятнадцать назад. Коренные, так сказать, обитатели. Есть ещё аватарки, но про них я говорить не хочу, противно.
Егор воздержался от расспросов о загадочных и, по-видимому, не слишком приятных аватарках. Но зарубку в памяти сделал.
Ещё сильваны они родились в лесу и никогда не выбираются за МКАД.
Что, бывают и такие?
Конечно, а как же? Лесу тридцать лет и за это время у здешних жителей рождались дети.
Ясно. Так что барахольщики?
Они шарят по брошенным домам в поисках того, что имеет ценность за МКАД золото там, ювелирные изделия, антиквариат Нам от них тоже кое-что перепадает: Университет скупает арифмометры, микроскопы и пишущие машинки, изготовленные до середины прошлого века.
Почему только до середины?
Так пластмасса же, будь она неладна! В оборудовании поздних выпусков её полно, и в Лесу всему этому, сам понимаешь, приходит кирдык. А машинка «Москва» 1953-го года выпуска как работала, так и работает. Ну и арифмометры, конечно. «Феликс» приходилось видеть? Древность неимоверная, но без них мы бы на счётах щёлкали, или столбиком умножали.
Фомич убрал «Журнал учёта» в несгораемый шкаф и залязгал ключами.
Что-то заболтались мы. Пошли, шеф ждёт.
Как вам известно, молодой человек, наша кафедра именуется «кафедрой ксеноботаники». А лаборатория, в которой вы числитесь стажёром «лаборатория экспериментальной микологии». Вам знакомы эти термины?
«Ксено» это, кажется, «чужие»? осторожно ответил Егор. Очень не хотелось ударить в грязь лицом.
Применительно к нашим обстоятельствам
скорее «иные». Это понятие в Лесу можно отнести ко многому к растениям, животным, даже к некоторым э-э-э гуманоидам. И, разумеется, к грибам, которым наша лаборатория обязана своим названием, ведь «микология» не что иное, как наука о грибах. Когда в 1928-м году Флеминг выделил из штамма Penicillium notatum пенициллин, это сделало микологию важнейшим разделом биологической науки. Но даже этот переворот бледнеет в сравнении с тем, как изменят мир результаты наших исследований куда там вашей любимой физике!
Когда Егор сообщил новому шефу о том, что после окончания Университета хочет заняться не плесневыми грибками и вообще не биологией, а изучением физической природы Леса, Яков Израилевич пришёл в неистовство. Результатом чего и стала эта лекция.
если мы научимся контролировать так называемую «пластиковую плесень», пожирающую в Лесу большинство видов полимеров, мы навсегда покончим с проблемой мусора. Десятки миллионов тонн пластиковых отходов, от которых планета задыхается, будут превращены в удобрения, биологически активные субстанции и новые виды топлива. И это лишь одна из наших тем!
Может, Яков Израилевич и преувеличивал, но не слишком сильно. То, что Егор успел узнать о работе лаборатории, производило впечатление.
но для этого предстоит сделать многое. В частности расставить снаружи контейнеры с образцами. Этим вы с Фёдором Матвеевичем сегодня и займётесь. Инструктаж прошли?
Егор кивнул. Он был слегка обескуражен таким переходом от приступа научного энтузиазма к повседневной текучке.
Тогда выписывайте у секретаря пропуск на выход в Лес и отправляйтесь. И вот, держите, на всякий случай
Завлаб выложил на стол массивный пистолет с очень толстым стволом и горсть картонных патронов.
Ракетница. Зверя отпугнуть или сигнал, случись что, подать наблюдатели с ГЗ заметят, поднимут тревогу. Ну, чего ждём? Ступайте, ступайте!
III
Но из любого правила случаются исключения. Обитатели Павелецкого омута с некоторых пор взяли манеру разбойничать на торных тропках Садового Кольца и Дубининской улицы. Незадолго до Зелёного Прилива на площади перед вокзалом затеяли строительство подземного торгового центра. Но завершить не успели, и котлован, загромождённый бетонными конструкциями, затопили грунтовые воды.
В результате образовался гнилой, застойный пруд изрядной глубины. Лет пять назад в нём появились хищные октоподы, прозванные «кикиморами» за спутанные грязно-зелёные волокнистые пряди на осьминожьем теле. Эти существа, способные выбираться на сушу и подолгу оставаться вне родной стихии, прижились в Омуте, расплодились и принялись терроризировать округу.