Когда на часах было без малого десять, мы проехали город Клин. Я сбавил скорость до семидесяти, ведь ехать по разбитой, заледеневшей и тёмной дороге стало уже совсем страшно. Андрей спросил по рации Клопа, ничего ли страшного, что будем ехать так небыстро. Тот ответил, что, безусловно, так и надо: "Тише едешь дальше будешь!". Ещё немного погодя, мы оставили позади Тверь, потом Торжок. Начал падать снежок, из-за чего ехать стало ещё труднее, потому что он отражался в свете фар, и видимость трассы упала до пятидесяти-семидесяти метров, не более. Андрей поставил диск с классической музыкой, кажется, в тот момент звучала "Лунная соната". За окном монотонно проплывали один за другим столбы, за ними покрытые тонким слоем снега поля и Кромешная тьма. Поскольку небо было затянуто облаками и не видно было луны, мы могли видеть за окнами лишь то, что освещалось светом фар: те самые столбы и краешек полей. Даша дремала, Андрей, судя по его виду, размышлял о чём-то, глядя в боковое окно и постукивая пальцами по подлокотнику в такт музыке
Как вдруг в свете фар я увидел человеческую фигуру. До неё было метров восемьдесят. Сперва подумал, что показалось, но через секунду убедился, что нет: прямо на дороге, посередине трассы, метрах уже в пятидесяти впереди в свете фар стоял человек и размахивал руками. Я моментально вдавил педаль тормоза в пол. Не пристёгнутый Андрей грудью ударился о бардачок, едва не расшибив об него нос. Даша же довольно сильно врезалась головой в подголовник переднего сиденья и вскрикнула от неожиданности. Я успел увидеть в зеркале заднего вида как водитель Фольксвагена, ехавший на дистанции метров сто позади нас, видимо, не ожидая столь резкого с моей стороны торможения, поздно отреагировал и уже юзом летел прямо на нас. Масса их машины была куда больше нашей и от этого её тормозной путь, по всей очевидности, также раза в полтора был длиннее нашего. И когда до столкновения с нами оставалось уже метров пятнадцать-двадцать, полоска света их фар, перестав бить прямо в моё зеркало заднего вида, резко ушла влево и осветила поле. Водитель Транспортёра дёрнул руль влево, пытаясь уйти от столкновения, затем, уже объехав нас, чтобы выровнять траекторию движения снова вправо
Тем временем человек, махавший руками и спровоцировавший сложившуюся ситуацию, одним прыжком отпрыгнул с трассы на обочину и, поскользнувшись, упал. Микроавтобус завилял, его заднюю часть потащило влево, переднюю вправо,
затем его развернуло так, что свет ксеноновых фар на мгновенье ослепил нас, и он едва не улетел в правый по ходу движения кювет и каким-то чудом остался на проезжей части.
Клоп выскочил из машины и поспешил к упавшему человеку. Мы с Андреем тоже поспешили выбежать на помощь бедолаге.
Ты чего творишь? орал Клоп. Мужичок деревенского вида прикрыл лицо рукой, испугавшись, что его могут начать бить.
Сергей Валерьич, не кипятитесь! успокаивал я Клопа. Что случилось, чего вы руками размахивали? спросил я перепуганного мужика. На вид ему было немногим за шестьдесят. Очень худой, не бритый, одет он был в какие-то нелепые шаровары, ватный тулуп и валенки. На лице видны были следы побоев и кровоподтёки.
Помогите вполголоса произнёс мужик. Умоляю, помогите ради Бога.
Да что, что произошло? переспросил мужика Андрей. Клоп помог ему подняться и отряхнуть снег с тулупа.
К нам разбойники в дом ворвались, принялись нас с сыном бить, и даже жену. Жена с сыном без сознания от побоев в сенях лежат, а мерзавцы эти всё в доме вверх дном переворачивают. Чего ищут-то, но мы бедные и нет у нас ничего почти, из ценного коровка только тараторил мужик, едва переводя дыхание. Я вот сумел убежать и тут же завидел свет ваших фар. Скорее, пожалуйста, скорее Вчетвером мы с ними сладим! мужик имел в виду нас с Андреем, Клопа и себя. Чем угодно отблагодарю, лопотал мужик и на его глазах навернулись слёзы, коровку вам отдам Умоляю, спасите нас!
По словам Шталенкова лучшего друга Клопа, Клоп был человеком очень добрым и отзывчивым. Хотя человеку, впервые его увидевшему, конечно показалось бы, что он не способен к проявлению хоть каких-то человеческих чувств, потому что лицо его было непроницаемо каменным. Но каменным оно было от того, что Клоп был ветераном двух войн афганской и первой чеченской и повидал в жизни своей немало видов. Шталенков рассказывал, что больше всего в жизни Клоп ненавидел насилья над невинными. Ещё дядя Дима как-то рассказал нам, что именно Клоп вытащил его раненого на себе, рискуя собственной жизнью, из той ужасной бойни в Афганистане, в которой его и контузило. Поэтому и сейчас, видя беззащитного с круглыми от страха глазами слабого мужичонка, он не мог махнуть рукой и не помочь.
Ладно, мужик, выдохни. Сказал Клоп, подошёл к открытой двери микроавтобуса и взял свой автомат. Где твой дом? обратился он к трясущемуся мужику.
Спасибо Вам, добрый человек. Там! мужик показал на еле видневшийся метрах в двухстах от нас силуэт одноэтажного деревянного домика, стоящего метрах в пятидесяти вглубь от трассы. Пойдёмте, пойдёмте скорее.