Вдоль дальней стены тянулся длинный стол, за которым восседали члены комиссии. Дисплеи лежащих на столе планшетов слегка подсвечивали снизу лица, но черт было не разобрать.
Наталия встала рядом со стулом. Включилась запись гимна сокращенной версии специально для подобных мероприятий.
Садитесь, произнес председатель комиссии, когда в последний раз жахнули друг о друга оркестровые
тарелки. Наталия узнала голос нового проповедника.
Сверху спустилась камера и вперилась «подсудимой» в лоб.
Имя и номер.
Наталия М., личный номер М459900.
Вы знаете, почему вас вызвали?
Понятия не имею, господин председатель, ответила Наталия.
Хорошо, мы объясним, сказал председатель.
Вам уже 33 года, заявил член комиссии, сидевший справа от председателя.
Вы не занимаете руководящих должностей, продолжил голос, принадлежавший даме, сидевшей по левую руку от председателя.
У вас отдельное жилье, деловито отметил мужской голос с правого края.
Весьма средние доходы, добавил левый крайний.
Так почему вы еще не замужем? вопросил председатель.
Почему вас это интересует? осведомилась Наталия.
Здесь вопросы задаем мы! хором рявкнула комиссия.
Простите, неизвиняющимся голосом ответила Наталия.
Я жду ответа, решительно заявил председатель.
Я справляюсь сама и не нуждаюсь в муже. Этот ответ вас устроит?
Нет, ответила десница председателя.
Так не пойдет, заявили с правого края.
Не годится совершенно, отрезала соседка председателя.
Какой эгоизм, подумать только! воскликнули с левого края.
Ваша самонадеянность выглядит прескверно, сказал председатель. Видимо, либо вы втайне распутничаете, либо у вас проблемы со здоровьем больше ничем ваше отсутствие интереса к семейной жизни объяснено быть не может.
Никаких иных объяснений, категорично заявила соседка председателя слева.
Подумайте об Империи, наконец! возвестили с левого края.
В нашем государстве женщина это не только гражданская и трудовая единица, но и носитель вполне конкретных функций, назидательным тоном произнес Монктон.
И обязательств! почти крикнул сидевший на левом краю.
Да, заглушил его сосед председателя справа.
Дети, пояснили с правого края.
Семейная жизнь и дети. Минимум двое, констатировала соседка председателя слева.
И этому идеалу вы отказываетесь следовать, заявил председатель. Так не пойдет. Если вы сами не в состоянии наладить свою личную жизнь, мы окажем помощь. Для этого существуют и средства, и возможности. Если у вас проблемы со здоровьем, обращайтесь к специалистам. И не затягивайте с этим. Встаньте.
Наталия поднялась.
Комиссия по надзору за нравственностью постановляет, что в течение ближайших двенадцати месяцев у вас должна появиться семья, объявил председатель. Всё, вы свободны, вызовите следующего.
Наталия торопливо вышла, чувствуя, что ее вот-вот может стошнить.
Вы не поблагодарили комиссию! распорядительница у двери схватила было Наталию за локоть, но тут из зала раздалось громогласное «Где следующий?!»
28 апреля, 11:04. Дормин
Вместо охоты на мелкую дичь на окраине Пустоши ему пришлось участвовать в тушении пожара, потому что это тоже, видите ли, работа Службы общего контроля. Заставили таскать мокрые шланги, крутить туда-сюда вентили, делать всю прочую хрень В канализационный люк чуть не загнали пацана не пролез, большой стал слишком
Дормин повел пустым взглядом из стороны в сторону, поднес ко рту сигарету, глубоко затянулся, а затем выпустил облако дыма такое огромное, что, казалось, обычные человеческие легкие столько не вместят И вдруг вскочил и с воем начал со всей силы дубасить кулачищами по синей дверце раздевального шкафа.
За два часа, проведенные в раздевалке, сержант успел разгромить ее всю. Следы от кулаков виднелись на каждом шкафу, некоторые дверцы были смяты или вырваны, одна из двух скамей разломана в щепы. Последней жертвой его ярости стал отдельно стоявший раздевальный шкаф с надписью «Sgte. Dormine».
Дормина в Управлении боялись и недолюбливали. Никто не знал, откуда он взялся: просто однажды, когда Метрополис еще не был закрытым городом, эта туша протиснулась в дверной проем, держа в руках документы о переводе из какого-то захолустного городка на другом конце страны.
Много раз потом его командиры писали рапорты наверх, просили и даже требовали уволить рядового Дормина со службы
за постоянные нарушения дисциплины и неповиновение приказам. Сначала эти рапорты игнорировали, а затем в ответ на очередную жалобу пришел вдруг приказ о присвоении Дормину звания капрала.
По этому случаю было проведено торжественное построение. Офицер вручил Дормину новые лычки, козырнул и резко отдернул руку. Новоиспеченного капрала моментально сбили с ног и потом долго и с удовольствием бегали по нему всем взводом.
Через два месяца Дормин вернулся из госпиталя в Управление присмиревшим, послушным и исполнительным. Впоследствии его даже стали иногда поощрять: оказалось, что он вполне способен раскрывать уличные преступления ловить воришек, контрабандистов и прочую мелюзгу, а то и кого посерьезнее. Там, где ему недоставало ума, он полагался на звериное чутье и мертвую хватку. И это работало.