Понятно, Арманн откинулся на спинку и повернул голову к стене. Меня в тот день отправили на тушение пожаров в северных кварталах, а ответственным назначили этого как его Он еще потом доложил, что серьезно пострадавших не было.
Угу, всего лишь лужи крови по всей площади, стрельба, разбитые головы. Доблестная победа соколов Нортэмперии над
Приказы о месте и времени профилактики приходят сверху, перебил Арманн. Причем с такого верху, что его к ночи лучше не поминать. Я тут повлиять на что-то бессилен.
Это я уже понял, полковник. Спасибо, что спасаешь мою шкуру.
Да. И еще. Под профилактику железно попадают те, кто и в самом деле в чем-то провинился, добавил Арманн. Кто что-то натворил или не сделал вовремя, по мелочи или по-крупному. В ста случаях из ста. Так что вы там оба оказались тоже, видать, неслучайно. Ну, с тобой все понятно, буклегер. Про приятеля твоего я ничего не знаю, но он, видно, тоже где-то набедокурил.
А кстати Я понимаю, это наглость с моей стороны, но можешь посмотреть, есть на него что-нибудь?
Арманн взял в руки планшет.
Как зовут?
Антон М., работает в техотделе Kordo Konduktria, номер не помню.
Так, смотрим, сказал Армани. Да, вижу его. Тридцать три года, холост, из семьи только сестра. У-y, близняшка даже «Потенциально неблагонадежен» мама, мне уже страшно Так Комнрав подозревает, что якшался с экзилитами и чуть ли не основатель движения.
Прости, что? переспросил Виктор.
«Предположительный основатель и идеолог запрещенного движения Экзилиты, основной автор их манифеста», прочитал с экрана Арманн. Про экзилитов знаю, про манифест ничего не слышал.
Вот так номер пробормотал Виктор.
Ладно, проехали с этим. В принципе, кроме этого только административная мелочь, уголовного ничего Так, или стоп, а это что такое? Хм. Фигурант по какому-то уголовному делу, очень давнему.
Насколько давнему? спросил Виктор.
М-м Пятнадцать лет назад. Дело в архивах, и доступа через сеть к нему нет, оч-странно. Я смотрю, тут еще и индекс «X», то есть дело замяли по-тихому. М-да, любопытно.
Можно попросить тебя поднять дело? Это может быть очень важно.
Арманн молча уставился на собеседника.
Небезвозмездно, конечно, сказал Виктор.
Небезвозмездно, говоришь? Ты на себя посмотри, бомж ароматный! Тебе идти-то есть куда?
Есть, есть. И деньги у меня пока тоже водятся.
Хм. Ладно. Мне уже и самому интересно стало. Сообщу, если что-то выясню. Ничего не обещаю, естественно. Кофе допил?
Да, спасибо, дружище. И за кофе, и за все остальное. И за то, что не бросил в беде
Ладно-ладно, усмехнувшись, прервал его Арманн. Пожалуйста. Кстати, вот тебе, он вытащил из ящика стола комплект нашивок работника корпорации Mithrez Manufakture и выложил их перед Виктором. Забирай. Увижу без них, самолично по морде надаю, как на первом курсе.
Виктор взял со стола нашивки и спрятал их в карман. Придется пришить.
Штюрм!
скомандовал Арманн, нажав кнопку внутренней связи. Из моего кабинета выходит задержанный. Он свободен, верните ему его личные вещи и проводите до КПП. Трость отдать не забудьте.
Есть! хрипнул интерком.
Будь здоров, поднимаясь, сказал Арманн.
Береги себя, ответил Виктор и, пожав протянутую широкую длань, уковылял из кабинета.
Арманн уселся обратно в кресло. С этим все. Теперь предстоит, правда, заняться еще одной проблемой
10 мая, 17:59. Виктор В
В подписи говорилось, что эта картина стала первой, которую художник написал, выйдя из застенков, где по доносу и облыжным обвинениям провел десять лет.
Виктору тогда показалось, что он всей кожей чувствует силу, исходившую от холста, но он никогда не мог подобрать нужных слов, чтобы описать это чувство. Впоследствии он наткнулся на чей-то очерк о жизни художника, в котором упоминалась «Легенда»: по словам его автора, человек в лодке, глядевший в тусклое зеркало воды, искал там не сказочный город, но самого себя
С лязгом задвинулись ворота. Несколько мгновений Виктор стоял, будто оглушенный, и невидящим взглядом смотрел в пространство, спеленутое плотной белесой мглой. Высокая железобетонная ограда напротив, возвышающееся над ней здание из красного кирпича. И то и другое уже едва разглядишь. Улица пуста. Светло, тепло и душно. И неподвижная тишина снаружи и внутри.
Шаг, другой Ноги слушаются плохо, каждое движение дается с трудом. Но дается.
Тогда, на Паноптикуме, двое «соколов» несколько бесконечно долгих секунд с прибаутками пинали его, а он катался по земле, пытаясь прикрыть самые уязвимые места. Потом что-то отвлекло их внимание, и они убежали вероятно, профилактировать кого-то еще. Виктор уковылял, почти уполз в проклятую арку и спрятался во дворе за мусорными контейнерами и мешками. Кроме него там уже сидели еще четверо беглецов.
Спустя полчаса или около того несшаяся из динамиков зацикленная мантра про профилактические мероприятия сменилась победным ревом гимна Нортэмперии.
Выждав некоторое время, спрятавшиеся перебрались через заборы и разбежались по дворам. Виктору дважды помогли перелезть, а потом решили, что четверо хромого не ждут. Кое-как он сумел добраться до одного из своих пристанищ, где и пролежал пластом до следующего вечера. Приехавший знакомый фельдшер констатировал сильные ушибы бедренной мышцы на правой ноге, наложил бинт, оставил женьшень и обезболивающие и велел отлеживаться минимум неделю.