Осознание того, что с одной недееспособной рукой шансы на выживание резко падают, заставило меня собраться с мыслями. Нужно было срочно найти безопасное место для отдыха и дождаться, пока Тиран сделает своё дело. Но времени на отдых почти не оставалось звуки снаружи говорили о том, что заражённые всё ещё рыскали поблизости.
Собрав остатки сил, я запихнул аптечку обратно в рюкзак. Нужно было двигаться дальше, пока ещё оставалась возможность. Тиран внутри пульсировал, готовый дать мне силы для нового рывка, но даже его мощь не могла гарантировать, что рука восстановится полностью. А если этого не произойдёт, мои шансы на выживание стремительно приближаются к нулю.
Я медленно перетащил старый деревянный стул к балконным перилам. Каждая мышца в теле протестовала против этого простого действия особенно левая рука, которая всё ещё оставалась безжизненной. Но я знал, что балкон единственное относительно безопасное место в этой квартире. Отсюда открывался вид на улицу, а главное я мог контролировать все входы в помещение.
Устроившись на стуле, я окинул взглядом панораму разрушенного города. Разбитые окна соседних домов зияли чёрными дырами, словно пустые глазницы мёртвых зданий. В некоторых квартирах виднелись следы борьбы перевёрнутая мебель, разбитые стёкла, следы крови на стенах. Город умирал, и каждая разрушенная квартира была свидетельством этой агонии.
Под ноги поставил рюкзак, который уже стал моим верным спутником в этом кошмаре. Внутри него всё моё богатство: несколько бутылок воды, найденные в холодильнике Петровича, продукты, аптечка. Нужно будет дозаполнить его запасами из холодильника. Достал шоколадный батончик и откусил кусок. Вкус казался безвкусным, но организм благодарно принял любую пищу. Сделал глоток воды из бутылки прохладная жидкость немного освежила пересохшее горло.
Заражённые больше не пытались проникнуть через окно. Казалось, они чувствовали опасность, исходящую от меня, словно какой-то первобытный инстинкт предупреждал их держаться подальше. Это настораживало, но давало драгоценное время на передышку.
Открыв статус, я погрузился в размышления. Пришло время сделать следующий шаг в развитии своих способностей. Улучшение покрова до четвёртого уровня могло усилить регенерацию, но существовала опасность стать более уязвимым. «Спазмы живота и выкручивание костей с органами я переживу», мысленно повторил я и, стиснув
зубы, вложил триста единиц Тираниума из имеющихся шестисот в улучшение покрова.
В тот же миг тело пронзила острая боль. Живот скрутило так, будто в него вставили раскалённый прут. Мышцы начали сокращаться непроизвольно, словно кто-то дёргал за невидимые нити. Раны на теле загорелись огнём каждая царапина, каждый порез начал гореть, будто в них втыкали раскалённые спицы. Кости выкручивало так, что хотелось кричать, но я стиснул зубы, не позволяя себе издать ни звука.
Я продолжал внимательно следить за обстановкой прислушивался к каждому шороху, не отрывая взгляда от разбитых окон. Нельзя было терять бдительность даже в такой момент.
Постепенно боль начала меняться. Жгучие спазмы трансформировались в тёплое покалывание. Раны на теле начали зудеть, словно заживая изнутри. Я осторожно провёл пальцами по ране на щеке, пытаясь унять зуд, но это было бесполезно зудело всё тело, каждая клеточка словно оживала под воздействием новой силы.
Левая рука оставалась неподвижной, но я понимал это временно. Тиран внутри пульсировал, помогая организму адаптироваться к изменениям. Зуд становился всё сильнее, но это был хороший знак значит, процесс регенерации шёл правильно.
Я продолжал сидеть, наблюдая за городом и прислушиваясь к своему телу. Несмотря на боль и дискомфорт, я понимал, что это необходимый шаг к выживанию в этом новом, жестоком мире. Каждая секунда этой трансформации делала меня сильнее, хотя и стоила огромных усилий.
Постепенно тепло разливалось по телу, заменяя боль. Раны на предплечье начали слабо пульсировать, словно пробуждаясь к жизни. Я чувствовал, как меняется моё тело, как Тиран перестраивает его, делая сильнее, выносливее.
Собравшись с мыслями, я снова открыл статус. Шестьсот единиц Тираниума это серьёзная инвестиция в собственное выживание. Не колеблясь, вложил оставшиеся триста единиц в улучшение источника.
В тот же миг в груди словно зажглось маленькое солнце. Огонь начал распространяться по всему телу, сжигая меня изнутри. Кости будто плавились, превращаясь в желе, а по венам разливался жидкий огонь. Каждая клеточка тела кричала от боли, но я стиснул зубы, не позволяя себе издать ни звука.
Правый кулак непроизвольно сжимался и разжимался в такт пульсации боли. Левая рука, всё ещё неподвижная, пыталась последовать его примеру, но пальцы оставались безвольными, словно чужие. Тиран в крови буквально горел, его концентрация стремительно росла, заставляя каждую клеточку тела вибрировать от напряжения.
Источник начал работать мощнее, и эта мощь сопровождалась невыносимой агонией. Казалось, что по венам течёт не кровь, а раскалённая магма, расплавляющая всё на своём пути. Боль была настолько сильной, что перед глазами плясали чёрные точки, а сознание то и дело пыталось ускользнуть в спасительное забытье.