- Так почему ты пришел ко мне? - спросил Мельников. - Чтобы триста лет развития физики подарить, или что-то еще задумал?
Иван помолчал несколько секунд, сосредотачиваясь. Пора раскрыть карты.
- Есть у меня один план, - понизил он голос, хотя необходимости в этом не было. - Я не просто так все эти годы разбирался с физикой работы имплантов. Мне хотелось адаптировать технологию для применения в наших земных условиях. Но тут есть одна большая проблема, которая сводит на нет все мои хотелки. Если мы сейчас попробуем построить такую установку, то не сможем скрыть факт ее существования. Технология будет несовершенна, поэтому идеальной фокусировки каскадов капсулы не получится, и энергия будет утекать. Это все равно, что маяк включить - будет видно издалека.
- И как «эти» отреагируют?
- Если б я знал, - честно признался Иван. - Есть шанс, что накроют лабораторию и просто ликвидируют всех причастных. Или всю планету стерилизуют. Рьялхи-то вряд ли, а вот Сарги могут оказаться обидчивыми. И противопоставить нечего. Адаптировать технологию для самозащиты мы не можем, не проводя эксперименты и испытания.
- Тупик, или не совсем? - спросил Борис, чувствуя интересное продолжение.
Иван усмехнулся и продолжил свой рассказ.
- Я проводил эксперименты, когда пытался получить энергию резонанса. Настраивал контуры, пробивал тоннели, которые для связи используются. Сейчас я могу это сделать с одним контуром, потому что настройки подобрал. А тогда мне приходилось объединять несколько штук, чтобы получить в одном кванте пространства нужный уровень энергии. И получился странный эффект. Выходной «горловины» тоннеля не было. Я передавал сигналы, а принять ничего не мог. Потом черт меня дернул, стал слушать со своего края тоннеля.
- И что?
Мельников от волнения даже подался вперед.
- Резонансных колебаний не было. Я стал ловить радио и почти сразу же поймал ДВ.
- Длинные волны? - Академик явно не находил себе места от любопытства. - Их что, кто-то еще использует? И что передавали?
- А ты послушай, - усмехнулся Иван, и в комнате раздалось характерное гудение, свойственное длинноволновым передачам. Звук подчищен и отфильтрован, но качество явно бывает и получше. Но о качестве пришлось забыть, когда сквозь вой помех донесся голос диктора.
"В американской печати появились сообщения о планах запуска в верхние слои земной атмосферы сверхвысотных летательных снарядов для научных наблюдений. Печать называет их «искусственными спутниками Земли».
В заявлении Национальной академии наук и Национального научного фонда США говорится, что в США разрабатываются планы запуска таких снарядов во время предстоящего международного геофизического года, который будет продолжаться с июля 1957 года по декабрь 1958 года. На снарядах размером с баскетбольный мяч будут установлены приборы, которые позволят вести наблюдения за природными явлениями как в земной атмосфере, так и во вселенной. Намечается, что такого рода снаряд будет вращаться вокруг Земли на высоте 350-500 километров со скоростью примерно 30 тысяч километров в час в течение нескольких дней, постепенно приближаясь к верхним слоям атмосферы, где он в конце концов распадется, не причинив никакого вреда"
Гудение пропало, и Мельников потрясенно посмотрел на ухмыляющегося Ивана. Может такое быть или не может, но пожилой академик вдруг испытал странное ощущение, что вся его прежняя деятельность была лишь подготовкой к чему-то грандиозному, а настоящая жизнь начинается только сейчас!
Полигон Тюра-там, пусковой бункер, 4 августа 1957 года
Никто из присутствующих этого точно не знает, все опасаются коварства атмосферы, которая может «уронить» спутник уже на первом витке. Опасаются, что ионосфера не пропустит сигнал. Боятся микро, и даже макро-метеоритов. Для всех это полет в неизвестность. Но он-то знает! Знает, что уже выше 200 километров спутник проживет несколько дней, а если, как планировалось, орбита легла примерно втрое выше, то можно помереть от старости и не дождаться схода с орбиты. А сигналы пройдут, ионосфера такие короткие волны пропускает, а радиационные пояса, о которых тоже никто пока не знает, лежат выше. О метеоритах также можно пока не думать, не та длительность полета, и орбита девственно-чистая, не загрязненная мусором. Остается дождаться, когда телеметристы притащат данные по скорости в конце активного участка, и можно будет всех успокоить. Все радуются, как дети, Валентин чуть ли не в пляс пошел, и Келдыш доволен, как котяра, сметану слопавший. Леня-Воскрес что-то радостно объясняет Бармину, жестикулируя, будто в базарный день на Привозе. Но в глазах у всех вокруг ещё не прошло адское напряжение последних часов. Не знают люди.
А он знает! Все складывается довольно удачно. Сколько времени потребовалось бы, чтоб без «озарений» научить машину летать без аварий, вызванных «детскими болезнями»? Год, полтора? Никак не меньше, а с учетом будущих «бобиков» третьей ступени, и все два! За два сэкономленных года мы теперь очень далеко продвинемся, а сколько народных денег сбережем, не разбрасывая груды битого металла по казахской степи, это вообще, страшно подумать!