Арина обернулась к колодцу и сразу же поняла, что не обманулась: чуть в стороне от остальных стояла одна молодка. Вроде бы и вместе со всеми, но как чужая. Стояла понурившись и, Арина не сомневалась, глотала слезы.
Это ты ее?..
Слова не сказала! Настена потянула собеседницу за рукав. Пойдем, пойдем, не стой. Так вот: слова не сказала! Не ругалась, не грозилада ты сама все видела. Но и вчера слова не сказала, и завтра не скажу. И вообще не скажу, пока сама не поймет свою провинность да мне не объяснит.
Строго ты
Нет, не строго! Я ей только что помогла глупость свою понять! Если не дура поймет, повинится, а дуру не жалко.
Только что?
На душе у Арины от слов лекарки появился неприятный осадок. Но та молча шла рядом, не мешая думать.
Ты прости, Настена, но выходит, что ты ее из-за меня наказываешь? Ты бабам свое благорасположение ко мне показала а ее Она что, на меня зло какое удумала или трепалась непотребно? Небось, про то, как я в одной рубашке татей завлекала? невесело усмехнулась Аринка, еще не понимая, что же ей не нравится: вроде как лекарка ее защитила. Ну, так про это только ленивый не болтает. Я уж думала надоело всем.
Если бы просто непотребно Это еще понятно чтобы бабы да языками не потрепали? В том греха нет, если без перебора и без злобы. Эта же Настена поджала губы, словно собиралась сплюнуть. Эта о тебе как о воине рассуждать взялась! Будто бы ты топором умело рубила и в том радость чуяла, как мужи ратные.
Да я же ах, сука! вспыхнула Аринка, забывая на время свою неприязнь к Настене так ее возмутило услышанное. А ну-ка, пусть повторит мне в глаза
Остынь! рявкнула Настена не хуже десятника. Или хочешь ее трепотню подтвердить?
Нет, но
Бабка тебя воинским хитростям учила? неожиданно спросила жрица, снова притягивая к себе взглядом. Арина почувствовала себя обманутой, и снова душу что-то царапнуло не нравился ей этот разговор, очень не нравился. И сама Настена неприятна. Опять заходами ведовскими морочит! Пока Арина защищалась от притягательной силы глаз лекарки, та каким-то образом узнала все, что ей требовалось.
«Как девчонку провела! Я же к ней за исцелением обратилась, за помощью, а она со мной, словно лиса с подранком, играть пытается. Эх, бабка, бабка что ж ты так поторопилась в Ирий Светлый уйти? Лучше уж не начинала бы вовсе теперь от того недознания одна маета!»
Что-то я никак не разберу, Аринушка, прервала ее переживания лекарка, почему бабка твоя все-таки никого за себя не оставила? она казалась не на шутку удивленной. Надо же редкий случай.
Не знаю я всего, Арина не собиралась откровенничать. Она о себе говорить не любила. Про Ладу-то мне уже перед самой смертью поведала. Ее у нас почитали больше травницей, а про ворожбу тайком поминали. Но со всякими болезнями именно к ней за помощью шли. Священник косился, конечно, но не связывался; с нашим родом отношения портить побаивался на церковь-то мы жертвовали поболе других.
Угу, Настена слушала внимательно, не перебивая, но одновременно умудрялась думать и о чем-то своем. Андрей, значит.
Что, Андрей? при его имени, так внезапно помянутом, Арину в жар бросило, сердце привычно ухнуло.
Я и говорю: Андрей Немой тебе и правда в душу запал, Настена улыбнулась приветливо,
по-доброму. Угораздило тебя, ничего не скажешь, тяжкую ты ношу подобрала. Но все может и хорошо сложиться, недаром мне Лада привиделась: она безоглядной любви всегда защитница. И тебе благоволит. Тогда и ему поможешь. У меня же за него тоже душа болит. Матери его обещала приглядеть, но как тут приглядишь? Не дите же Анна тебе, наверное, уже рассказала кое-что, но всего и она не знает.
Вот этими словами Настена сделала больше, чем всеми наговорами! Матери его обещала Скажет что-то дельное, посоветует.
За что его так? Аринка теперь сама впилась в нее взглядом. Я же давно поняла, что не просто
Все расскажу, дай до дома дойти. Посмотрю тебя, как обещала, да поговорим. Изба моя недалеко, только вот второй колодец минуем кивнула Настена на кланяющихся ей издалека баб. И вы здравы будьте, бабоньки, мужей вам добрых да женихов красивых, хлопотуньи
Дальше все пошло, как и у предыдущего колодца: лекарка вела Арину по кругу, указывая то на искусную резьбу, то на хитрую кузнь, одновременно находя какие-нибудь слова для каждой бабы в отдельности. Поведала между делом и душераздирающую историю о том, как молодка горшок огненных щей на мужа опрокинула, да тут же, на глазах у всех, кто за столом сидел, принялась с того портки стаскивать, «чтобы, значит, не сварилось все там окончательно». Да про то, как муж, за портки держась, сначала орал: «Ты что, дура, охренела совсем?», потом: «Да остыло уже, не горячо вовсе!», а в конце: «Ладно, пойдем, поцелуями полечишь да расскажешь, каковы щи на вкус были».
Пока бабы хохотали да высказывались об услышанном, Настена склонилась к одной из них, и от ее тихих слов будто зимней стужей повеяло:
Ворованное счастье коротко! Сама остановись слез меньше прольешь!
Баба поперхнулась смехом и изумленно уставилась на лекарку, а та уже шла дальше показывать Арине кованую голову медведя.