В этот момент я окончательно осознал, что походу все, как говорится «приплыли тапочки к дивану».
Олег, выдавил я, в горле стоял ком. Ты мой друг И Мне горько осознавать это всё. Спрошу прямо Ты будешь общаться со следаком для «особого» или в Казаки Разбойники играть пустишься? Ты хоть объясни мне, какая вша тебе под хвост залезла?! Твою мать, нахрена?! Я к тебе приехал сейчас как друг, а не как опер.
Нахрена убил ту девушку, ты имеешь ввиду, или что именно Нахрена?
Ой ли? я ухмыльнулся, но получилось
это как то неубедительно через грусть. Ты, наверное, хотел сказать девушек? Это в тебе тот псих проснулся, которого выперли из органов. И теперь ты пытаешься привлечь к себе внимание. Но зачем?
Значит, всех трёх пристегнул хмыкнул Олег.
Вот и всё здравствуйте, как говорится, «Я Ваша тётя» Моя призрачная надежда улетела вместе с выпущенным дымом тлевшей сигареты.
Так ты, друг, наследил изрядно, трудно отмазаться от результатов ДНК, я стоял и ждал ответа, раздавленный и охреневший.
Олег! Мой друг серийный убийца, на счету которого минимум три эпизода. Глаза застилал туман и едкий дым от сигарет. Сейчас докурю и начнём. Ночь длинная и ни разу не радостная. Нужно, наверное, еще по рюмашке.
Понимаешь, прервал молчание Олег, на «красную» не очень-то охота. Наверное я всё-таки буду играть в «Казаков-разбойников», жаль, что так всё получилось и приехал именно ты
Чего?.. я начал поворачиваться на сместившийся вниз голос и только успел почувствовать, как меня грубо схватили за ноги и резким толчком отправили в распахнутое окно.
Я даже не успел схватиться за оконную раму с окурком в руке. В голове мелькнула последняя мысль: «Ох ты Бл*ть!.. Ну, и г**дон». Меня убил собственный друг!
Попробовал разлепить веки, но ничего не получилось.
Скорее, вызовите скорую! надрывно звучал раскатистый женский голос. Кто-нибудь, вызовите скорую!
Каждый её вопль отдавал в голове ударом молота. Да что ж ты так орешь? Возьми мобильник и сама набери 103, делов-то. И всё-таки я живой Но я боялся пошевелиться. Боялся, что не смогу даже согнуть палец.
После падения с такой высоты, наверняка вместо костей и суставов месиво. Позвоночник по-любому переломан. Но я ещё мыслю Меня подлечат, и я приду за Олегом, пусть даже на каталке. Я сам возьму своего бывшего друга. Он убил этих женщин и меня. Надеюсь, красный поясок не повязал
Я, наконец, собрался с силами и открыл глаза. Надо мной склонилась полная холёная тетка с «праздничной» ракушкой на голове.
Петров! воскликнула она, тормоша мое лицо пухлыми руками. Ты как? Сможешь встать?
Да сможет, что этому дистрофику будет? насмешливо проговорил голос подростка.
А ты, Быков! тётка гневно бросила на него взгляд. Если узнаю, что причастен к этому, пойдешь во взрослую жизнь с такой характеристикой, что тебя даже на слесаря не возьмут учиться.
Да я-то, что? Марь Андревна? оправдывался всё тот же голос. Он сам с лестницы грохнулся. Я наоборот, пытался поймать его
Что-то слабо верится, Быков. Знаю я, как ты Петрова достаешь. И сегодня, даже в такой день. Это же ваш последний вечер в школе. Выпускной. Он на всю жизнь запомнится.
Ну ему-то точно запомнится, скривился в гаденькой улыбке парень в кремпленовом костюме цвета мышиных ушей.
Я с удивлением разглядывал его. Где ж ты откопал такую одежду? У дедушки в чулане? Хотя костюмчик сохранился хорошо для чулана. Непомерно толстая шея парня еле умещалась в воротнике белой рубашки. Цветастый галстук смотрелся на его шее тонкой веревочкой. Здоровый старшеклассник. Только какого хрена я здесь делаю?
Я встал при помощи Марь Андревны. Директриса оказалась раза в три шире меня. Голова кружилась, а ноги подкашивались. Стоп! Откуда я знаю, что это директриса? И почему я такой худой? Будто из Освенцима только сбежал. И где двор, в который меня выбросил из окна Олег? А я вообще кто?
Я огляделся. Крашенная бетонная лестница. Стены казённого здания зеленого цвета немного облупились. Побеленный потолок с серыми разводами и выпуклостями штукатурка. Всё такое совдеповское и простое, как мой родной РОВД лет двадцать назад. Пол и перила выкрашены в один цвет. Пюрешно-коричневый.
Ты как, Петров? директриса участливо заглянула мне в глаза, чуть подперев мое тельце огромной грудью, утянутой в белую кружевную блузку. Пахло от неё приторными духами с гвоздикой. Сейчас такие явно не делают.
А-а-а Всё ясно! Я сплю Ну или в коме. Лежу в реанимации и под действием препаратов смотрю киношные глюки. Но какой правдоподобный сон. Аж самому интересно.
Я опустил глаза вниз и осмотрел себя. Серый мешковатый костюм не первой свежести явно с чужого плеча. Белая хэбэшная рубашка и странный галстук из скользкой на ощупь ткани в незатейливый ромбик.
Затылок горел огнем, в моем сне я упал с лестницы и приложился им о бетон. Я пощупал голову. Шишка знатная будет.
Всё нормально, Марь Андревна, выпалил вдруг неожиданно я и охренел от своего молодого и незнакомого голоса. Не
надо скорую, я себя чувствую отлично.
Собравшиеся вокруг старшеклассники, наряженные в костюмы с широкими брючинами и нелепыми галстуками, потеряли интерес к происходящему и стали расходиться.