Дальше дело пошло быстрее и через пятнадцать минут, он уже ехал с полным баком назад. В ставший уже родным, Павловск. Часы на панели приборов показывали половину второго ночи. «Тёма, поди, волнуется. Хотя, может и спит» Дон опять включил рацию, в которой звучал уже другой голос. Однако сообщение, которое он передавал, было очень похожим:
Ш-ш. Кора вызывает Китяжа Кора вызывает Китяжа Китяж ответь
Это и в правду был Дон. Правда вид у него был изрядно потрёпанный и уставший. Он протянул Архангелу ключи и тихо сказал:
Тёма, брат. Перегони машину.
Что с тобой, дружище? удивился Артём, И где тебя черти носили?
Вот уж, воистину ЧЕРТИ, устало усмехнулся Дон, На заправку ездил.
Ну и как?
Нормально. Только за топливом мы будем ездить по двое и исключительно, днем.
А что ты весь в кровище??? не переставая удивляться, спросил Тёма и открыл дверь машины.
Херня, поскользнулся на бензин, не моргнув глазом,
соврал Дон, там ночью, чёрт ногу сломит
Так поскользнулся, что свежими мозгами всю машину забрызгал? Тёма не стал садиться в машину, Её теперь просушивать месяц надо. Вот что, Андрюха, он хлопнул дверью и взяв Дона за плечо, повёл вниз, в «нору», Давай-ка, рассказывай, что у тебя там стряслось, а я тебе пока рану обработаю.
И Дон всё рассказал. Как приехал на заправку, как его оглушил выстрел из поджига, как он очнулся на заднем сидении и как понял, что попал к людоедам. А Тёма молча обработал ему рану перекисью и осматривал ровную дырочку в коже, прямо на затылке, сквозь которую было видно белый череп.
Заклеивать ни чем не надо, прервался Дон, на воздухе быстрее заживёт, и продолжил свой рассказ. Он не рассказал только о непонятном, но очень интересном радиосообщении.
Сидя на столе, Тёма долго переваривал то, что рассказал ему Дон, затем хлопнул себя по колену и выдал:
Знаешь, Дон. Вечно у тебя так. Не можешь ты без истории. У тебя если не бык обоссыт, то забором придавит. Не понос, так золотуха, Тёма достал свой любимый «парламент» и закурил, То тебе вертолёт думать мешает, то к людоедам на ранний завтрак или поздний ужин заглядываешь Шёл бы ты спать, дружище
Обязательно пойду, перебил его Дон, Кириллу капельницу поставлю и пойду.
Дон встал со стула и принялся разбирать рюкзак. В пакет с хлористым кальцием, он вколол пару каких-то ампул и подсоединил всё это к капельнице. Всю эту систему он подвесил на стену, рядом с которой лежал Китяж. В вену на левой руке он вставил катетер и вскоре антибиотик побежал по всем уголкам истерзанного тела Кирилла. С правой рукой была проделана похожая процедура, только по венам побежал не антибиотик, а глюкоза. Китяж был живой, а значит и есть ему хотелось не меньше остальных.
Тёмыч, засыпая на стуле сказал Дон, там ещё подгузники для взрослых Две штуки я взял Ты, пожалуйста, одень ему, Тёма подошёл к засыпающему Дону и помог ему встать, Да, спасибо дружище Так вот, ты одень ему, а то сейчас жидкости в нём много будет Потом стирать за ним устанем Сидя на мягкой кушетке Новиков моментально погрузился в сон
Ну что ж подгузник, так подгузник, пожал плечами Тёма и пошёл в комнату, которая временно превратилась в склад оружия и лекарств. Пошарившись на шконке с лекарствами, он нашёл таки два пакета с одноразовыми труселями. А вот дальше, было сложнее. Мало того, что Тёма никогда не менял подгузники даже детишкам, а тут взрослому, стокилограммовому дядьке. А дядька, мало того что лежал на животе, так ещё и капельницы торчали у него из обеих рук. В общем, Тёма провозился с Китяжем, не менее получаса, прежде чем ему удалось совладать с чудом медицинской гигиены.
Перекурить это дело он вышел на воздух. С запада тянул, не по-августовски, холодный ветер и Тёма поёжившись, пошёл собирать кирпичи. Надо было сделать хот какую-нибудь печку. Парни сутки не ели горячего. А с горячим и жизнь легче. На укладку «очага Папы Карло» ушло не менее часа. Многие кирпичи, которые попадались Тёме, рассыпались в пыль, как только он пытался их взять рукой. Поэтому он провозился с поиском стройматериала довольно долгое время. Зато, когда полевая кухня была готова, Тёма удовлетворенно похлопал её ладонью. Он был доволен своей работой. Надыбав дровишек, а именно мебели он быстренько развёл огонь и заварил себе такого крепкого чая, что он был сладковатым. Ещё одну кружечку он налил Никотину, который проснулся. За вечер он изрядно «набегался» на прострелянных ногах и раны ныли, не давая ему спать.
Андрюха, сказал Тёма подходя к лежащему на койке Никотину, Ты извини меня за сегодняшнее Не рвусь я в полководцы Просто Ну, не готов я брать на себя ответственность за смерти этих мальчишек Они же не виноваты в том что попали в эту жопу
Кончай трепаться, Тёма, перебил его Никотин, Принёс чай, так не дразни Итак уже запах стоит Хочу чаю, аж кончаю Одно тебе скажу Мы договорились Стволами друг в друга не тыкать Ты это предложил, он отхлебнул из горячей кружки обжигающий, древний напиток и просиял от удовольствия, М-м-м-м Божественно Так вот, ты это предложил и сам же, меня под ствол ставишь. Вот как я тебе в бою могу доверить свою спину??? глаза Никотина говорили совсем другое. Что-то типа: «Ну и гад же ты, Архангел. Я к тебе всей душой, а ты ко мне жопой». Но после трёх или четырёх глотков крепкого, ароматного чая он ослабил свой моральный нажим на Тёму, Ладно, проехали. Хотя, я ещё не отошел, он погрозил Тёме пальцем, Рассказывай, откуда у нас такая медицина? он кивнул на капельницы, висевшие на стенах рядом с Китяжем.