Жутковато, честно говоря.
Сам тоже ложись, предлагает Мишка. Ехать долго к утру вон до Вырбачева доберемся. Там надо будет позвонить
Кому? Елизар тотчас насторожился.
Одному другу. Он в полиции служит. Аккурат ведает похищениями всяких там надо же с твоим папенькой как-то связаться.
Можно позвонить. Дома он, конечно, сейчас редко бывает, но если на службу и попросить позвать к телефону. Отец вас наградит!
Как-нибудь обойдёмся, Мишка вздохнул и, глянув на напряжённого мальчишку, пояснил. Нас там не было. Понимаешь? И не надо, чтоб мы там были.
Елизар вряд ли что понял, но кивнул.
И зевнул.
Спи, предложил мой братец. Ехать и вправду долго.
И не обманул ведь.
Елизар, стало быть, Карп Евстратович встретил нас лично.
Мы и вправду задержались в Выбрачеве, где имелось здание почты с платным телефоном, к счастью, работающим. Звонил Мишка не самому Карпу Евстратовичу, конечно, но милой старушке, вдове генерала от инфантерии, которая ныне обретала где-то нам, на окраине Петербурга, окружённая детьми, внуками и прочими, причастными к жизни семьи лицами, коих было великое множество.
Это я так узнал, ещё прежде, когда номерок, оставленный Карпом Евстратовичем для связи, проверял.
Дом старушки был хлебосолен и открыт не только для друзей со знакомыми, но тако же для всякого иного люду. А с учётом, что милая дама и благотворительности не чуралась, то особняк представлял собой ещё тот проходной двор. И потому понять, кто там и кому звонит было сложно.
Но записочку для госпожи Нехлюдовой от сердечного друга
приняли. И когда Мишка перезвонил через пятнадцать минут, как было договорено, радостно сообщили, что госпожа будет рада встретиться с дорогим её сердцу человеком.
И место назвала
Елизар Витальевич Нагорный, слегка осипшим голосом представился Елизар и поглядел на Карпа Евстратовича с опаскою.
Ну да.
В дом к старушке мы не поехали. Нет, сомневаюсь, что за ним следят, как и за нами на просёлочных дорогах слежку мы бы точно заметили но зачем рисковать? Благо, Петербург город большой, многолюдный, и с каждым годом всё больше становится. А потому новые заведения на окраинах его появляются, что грибы после дождя. Нынешняя корчма гляделась вполне себе приличною. Нет, для дворянства простовата, но вот обыкновенный люд и купцы оценили. Обеденная зала была заполнена людом. И Карп Евстратович всё же несколько выделялся средь него. Без обычного своего костюма и тросточки, обряженный в простые штаны да кожаную куртку, он выглядел довольно сурово. А шрам на лице придавал лихости и этакого, разбойного лоску.
Да не хмурься. Хороший человек, сказал я, опускаясь на лавку. Медленно так опускаясь. Что? Вы б два дня тряслись просёлочными весь копчик себе отбил!
Вы, Савелий, не меняетесь, Карп Евстратович приподнялся и руку протянул, которую Елизар пожал осторожно, с опаскою. Могу поделиться амулетом. Целительским.
Да не, пройдёт
В следующий раз пешком пойдёшь, если ехать не нравится, Мишка тоже потянулся. Извините. И вправду немного затекли ноги.
И руки.
А особенно задница. Вот вроде, казалось бы, она природой для сидения предназначена. А чувство такое, будто целиком отсидел. И вся она, включая несчастный копчик, того и гляди отвалится.
Ужин сейчас принесут, кепку, что пришла на смену элегантному котелку, Карп Евстратович всё же снял.
А я вас узнал Елизар подскочил.
Вот и ладненько, перебил его Карп Евстратович. Вот и славно вы узнали меня. Я вас. От объятий воздержимся. Это уже вы позже, с батюшкой, пообнимаетесь, а то он в немалое волнение пришёл
А мама?
Матушку мы ему посоветовали не извещать. К чему беспокоить славную женщину раньше времени. Ваш братец
Спит. Я хотел сам посмотреть, кто придёт. Извините за недоверие.
Какое недоверие, махнул Карп Евстратович. Обстоятельства, понимаю, особые но хорошо, что всё хорошо кончается.
Я дёрнул Призрака, велев ему метнуться к машине. Пусть Метелька берет малого и идёт. Не то, чтобы опасался Карпа Тьма опознала и через стену но сперва решил сам глянуть, что да как.
Смею полагать, это был заговор! Елизар грозно сверкнул очами. Направленный даже не против отца
Тише, Карп Евстратович ладони поднял. Я обязательно выслушаю вас, молодой человек. Но позже в ином месте. А то тут людно.
Но
Заговор не удался. Этот. А последствия его разгребем. Вот сразу после ужина. А то не знаю, как там вы, но я целый день на ногах. Николя очень ругается. Говорит, что с этаким отношением я себе точно язву заработаю. А оно мне надо? Мне и жены хватает, чтоб ещё постороннюю язву заводить. Сейчас вон принесут. И садитесь, кушайте. А заодно уж рассказывайте, как вас опять угораздило.
Принесли уху, густую и острую, а к ней подовые пироги с дичиною, и миску прошлогодних мочёных яблок. А ещё горшочек с пареною гречкой, которую щедро заправили луком да салом. В общем, может, и не пафосное место, но кормят хорошо. Елизар тоже отказываться не стал. И братишка его, принесённый Метелькою, сонно поклёвывал носом, но ел. А говорил большею частью Мишка.
Вот чего он умеет, так это докладываться. Чётко, спокойно и по делу. Мне и добавлять не пришлось.