Счистив весь снег и лёд кое-где с краской, я дождался пока мотор чуть прогреется, заглушил его, и вернулся домой. Времени почти семь, ещё минут пятнадцать, и пора выдвигаться.
На столе привычный завтрак, яичница с луком и кусочками мяса. Не бекон конечно, но тоже очень вкусно и сытно.
Куда так много? я возмутился увидев набитый едой рюкзак. В прошлый раз почти всё обратно привёз!
Не гунди. отмахнулась Аня, лучше пусть останется, чем не хватит. Или ты не согласен?
Согласен то я согласен, но тащить с собой десять килограмм жратвы не вижу смысла, летим на пол дня, скорее всего даже обедать не будем, максимум пожуем чего-нибудь на обратном пути. Ну а если вдруг задержимся, кусок мяса всегда добудем, я не знаю кем надо быть, чтобы имея в руках оружие остаться голодным. Но спорить не стал, по опыту знаю что бесполезно, поэтому просто молчу.
Ты про Леонида главное не забудь, не дождавшись ответа, напомнила она, у меня времени сегодня не будет его по колхозу искать, а девочке этой обязательно показаться надо, как её звать кстати?
Не знаю. Он как-то не упоминал, а я не спрашивал. мне действительно было всё равно как он назвал девчонку, Маша, Глаша, Наташа какая разница? Счастлив человек, и слава богу. Единственное что я слышал от него на эту тему, он сетовал что девушка не понимает по-русски, и хотя каждый день он с ней чего-нибудь учит, успехи пока так себе. Я тогда ещё успокоил его, мол со временем научится, но сам не особо в это верил. Да, аборигенки достаточно красивы, может быть даже по своему умны. Но как ни крути, а разница в две тысячи лет это очень много, пусть даже они будут говорить по нашему, пусть оденутся в наши одежды, но они другие, они думают совершенно иначе, и своими, для нас, эти женщины не станут никогда.
Собирайся, и рюкзак не забудь, термос я ещё тряпками обернула. собрав со стола тарелки Аня поставила их в раковину.
Подтвердив что рюкзак не забуду, и что понял про термос, я оделся, обвешался оружием, сумками, и понёс всё это в машину.
Открыл багажник, покидал навьюченное внутрь, и снова завел двигатель, в этот раз уже включив печку.
В салоне потихоньку теплело. Наверное машины были сейчас единственным местом где люди могли почувствовать себя в цивилизации. Может я неправильно выражаюсь, но только в салоне автомобиля ничего не изменилось: всё по прежнему мигает и светится, играет музыка пусть и без радио, всё так же шуршат шины и крутится руль. Даже запах и тот остался прежним. А вот в домах теперь пахнет дымом, вяленым мясом и порохом. Там нет водопровода, нет нормального электричества, и нет интернета. Прикроешь глаза, отвлечешься, прислушаешься к звуку мотора и тихому бубнежу динамиков, и покажется тебе что ничего этого не было, что всё это сон и ты сейчас проснешься.
Вот только не просыпаешься.
Выезжай, я ворота открыла. Аня постучала в окошко и махнула рукой в вязаной варежке.
Оглядевшись по зеркалам, они остались прежними, слепыми уазовскими, я потихоньку выкатился на улицу, и освободив место супруге, пошёл закрывать ворота.
Небо светлело. Ветер почти стих, а с неба опять повалил снег.
Облака сегодня совсем низко, значит идти придется на небольшой высоте. Дед говорит что настоящему боевому летчику облака не помеха, и погодные ограничения придумали трусы, он сам взлетал по тревоге при нулевой видимости, выполнял боевую задачу отрабатывал цель, и если сесть было невозможно, просто катапультировался.
Я конечно не спорил, может быть так оно и было, но наверное не на кукурузнике? Только на замечания о том что АН-2 самолет ни разу не боевой, и для катапультирования,
не то что катапульты, у нас и парашютов нет, дед отвечал всегда одинаково, презрительным взглядом.
Глава 4
Приехали. зачем-то сообщила она, будто я сам этого не видел.
Я вышел, забрал оружие, повесил на плечо, и зацепив еще и рюкзак, другой рукой попытался прихватить сумку с дисками.
Да оставь, отнеси то что взял, и вернись за остальным, не бойся, я не сбегу. улыбнулась она в зеркало.
Ну да, спасибо, без тебя бы не догадался. в ответ улыбнулся я. Аня конечно права, так проще, но хочется взять всё и сразу.
Всё же оставив сумку, я подошел к двери, и кое-как изловчившись, просунул рукавицу в дверную ручку. Дверь тяжело поддалась, и впуская меня в помещение, выпустила облако пара.
Открывай медведь, сова пришел! громко поздоровавшись, я сложил на стол свою поклажу.
Дядя Саша спал. Дрова в печи прогорели, и в помещении было довольно прохладно.
Я уж думал чайком побалуюсь, а ты дрыхнешь оказывается... открыв дверку печи и заглянув внутрь, я убедился в правдивости своего предположения, кроме кучки потухшего пепла там ничего не было.
Обычно если прикрываешь поддувало, до утра остаются не прогоревшие угли, и нужно лишь закинуть дров чтобы возобновить процесс. Но тут видимо дед похозяйничал, поддувало открыл, а не подбросил, проспал.
Ну да ладно, разожгу, дело уже привычное. Это по первым разам печь упрямилась: вроде разгорится, а закроешь дверку, тут же тухнет, и дымит на весь дом. Чего я только не пробовал и так подходил, и этак. Дрова сушил, бумаги пихал по пол мешка, потом вот бересты надрал сухой. Но никак не хотела меня печь слушать. Другой кто-то то же самое делает, горит прекрасно, я же подойду, едва чухает. Плюнул было, но потом как-то раз, и само получаться стало.