Ну ладно, сказал ей Нат, умеешь, умеешь. На! Он бросил ей очередной орешек. Неужели я тогда наступил кому-то на мозоль? спросил он сам себя вслух. Или перебежал кому-то дорогу?
Ответ был вероятно, да, и даже не заметил этого. Поэтому вполне вероятно, что изменения были затеяны, только чтобы подставить его. Неприятная мысль.
Но еще хуже, если изменения в самом деле были проведены, и ему нельзя успокаиваться, пока он как следует все не проверит.
Но тогда сам собой напрашивается вывод, что мотивом была корысть: за счет снижения качества материалов и работы для кого-то растет разрыв между затратами и ценой. Для кого? Самый очевидный кандидат Пол Саймон. Но если с Саймоном дела обстоят так, как утверждает Джо Льюис, зачем бы ему так рисковать?
Нат не находил ответа.
Была еще третья возможность. Что, если извещения были оформлены и изменения проведены просто по глупости? Чьей? Что, если Пол Саймон и его люди считали, что все эти изменения вызваны тем, что архитекторы и инженеры изменили свою концепцию, а докапываться до причины им было незачем. Они все сделали, не задумываясь о причинах? Эта мысль открывала множество новых возможностей.
Нат раздавил, очистил и съел один орех. Ему понравилось. Вспомнил, что не обедал. Съел еще один орех и вдруг заметил, что белка снова здесь, с приятельницей, что обе сидят почти у его ног, смотрят и терпеливо ждут.
Ради бога, простите, сказал Нат и бросил им два ореха, один направо, другой налево.
Есть еще одна возможность, думал он, возможность, которую он пытался загнать в глубину своего подсознания, которая упорно всплывала оттуда. Что, если эти изменения направлены не против него и сделаны не из корысти, а направлены против самой Башни? Есть в этом какой-нибудь смысл? К несчастью, есть, хотя от него и делается дурно. Или мог бы быть.
Без расчетов, которые мог сделать и Нат, но с которыми Джо Льюис и его специалисты справятся лучше и быстрее, нельзя сказать, могут ли эти изменения стать вопросом жизни или смерти.
Здания это не самолеты
и назови своего великолепного зятя мошенником и преступником». Горькая мысль.
Копии извещений на изменения все еще лежали на столе. Он отбросил их рукой, и они зашуршали, как осенние листья.
«Невозможно, чтобы такое случилось на моей стройке, подумал Макгроу. Под носом у меня и Гиддингса, под носом у Ната Вильсона А как же строительные инспекторы? Подкуплены? Или их тоже кто-то одурачил поддельными извещениями?»
Однако факт был налицо. Эх, ведь на большой стройке часто кто-нибудь халтурит на своем участке работы или мухлюет с поставками, как наперсточник с шариком, который всегда не там, где ожидаешь.
Накладные и ведомости, наряды и спецификации даже сами чертежи можно подменить или подделать, можно фальсифицировать работы, которые вообще не проводились, деньги можно передавать и над столом, и под ним, и они могут кое-кому прилипнуть к рукам. Макгроу много таких деятелей повидал на своем веку, но у него такие непременно вылетали с работы, получив под зад так, что аж между лопатками свербило, а иногда заодно и с несколькими потерянными зубами.
Старика вывел из раздумий звонок телефона. Он недовольно взглянул на него, но потом снял трубку.
Звонит миссис Саймон, сказала секретарша.
«Патти еще ничего не знает, подумал Макгроу. Черт, ведь я тоже еще точно не знаю, на самом ли деле Пол такой засранец, что из-за жадности изгадил всю работу. Это еще нужно доказать, и каждый невиновен, пока нет доказательств его вины. Вот так-то».
Привет, лапушка, сказал Макгроу в трубку.
Ты не хочешь пообедать со мной, папа? Голос Патти был так же молод, свеж и бодр, как и она сама. Я на вокзале «Гранд Централь», а у Пола какое-то деловое свидание.
И все твои подруги заняты, добавил Макгроу, поэтому ты наконец вспомнила об отце, да?
Один только звук ее голоса смог вызвать у него в душе улыбку и немного успокоить мучившую его боль.
Для меня это будет маленький праздник, пошутила Патти. Ты же знаешь, не будь мамы, я бы вышла замуж только за тебя. И сама подумала: «Тогда мне не пришлось бы ни о чем жалеть», но ничего не сказала. Так что не ворчи.
Хорошо, лапушка, согласился Макгроу. Мне нужно еще сделать пару звонков. По крайней мере, один обязательно. Ты закажи столик у Мартина. Я скоро буду.
Я пока чего-нибудь выпью.
Макгроу положил трубку и приказал своей секретарше:
Соедините меня с Полом Саймоном, Лаура. Постарался ждать спокойно.
Секретарша доложила:
Номер мистера Саймона занят. Попробовать еще раз попозже?
«Приговор откладывается? подумал Макгроу. Нет, ничего подобного. Это откладывать нельзя».
Дайте мне его секретаря. И, услышав приятный женский голос, продолжил: Передайте Полу, чтобы в половине второго зашел ко мне.
Секретарь заколебалась:
Мистер Макгроу, у мистера Саймона сегодня весьма насыщенная программа. Он должен
Девочка, ответил Макгроу, вы просто передайте ему, что я буду ждать. Повесил трубку, встал с кресла и направился к выходу.
«Несколько приятных минут с Патти, подумал он, а потом что это за слово, которое теперь в моде? а-а, конфронтация. Вот так».