В таком случае, предположил Нат, не известно, были ли эти изменения вообще проведены.
Были проведены, не были проведены, рассердился Колдуэлл. Повторяю, эти фразы сегодня не звучат. На несколько мгновений замолчал и задумался. Я согласен с вами в том, сказал он наконец, что неизвестно, были ли эти изменения на самом деле проведены. Точно так же неизвестно, к чему это может привести. Он внимательно наблюдал за Натом. Думаю, вам лучше это выяснить, а?
Да. Нат помолчал. И заодно выяснить кое-что еще.
Например?
Прежде всего, зачем кто-то все это затеял. Почему там стоит моя подпись. Кто
Эти вопросы могут подождать, ответил Колдуэлл. Понимаю, что у вас здесь личные интересы, но я их не разделяю. Мои интересы наша Башня и доброе имя фирмы. И после паузы добавил: Вам ясно?
Да, мистер Колдуэлл, ответил Нат. Такими ответами он уже был сыт по горло,
По дороге из кабинета Колдуэлла он прошел мимо стола Молли By. Молли, маленькая и хрупкая, как девочка, но умная и сообразительная, вопросительно взглянула на него.
Неприятности, да?
Да, подтвердил Нат. Целая куча.
Он как раз начинал соображать, к чему может привести невероятное множество сочетаний и комбинаций, которые возникают в результате отступления от точно рассчитанной и сложно переплетенной разводки электрического монтажа.
И главное, продолжал он, я сейчас понятия не имею, с какого конца начать. При этом он не лгал.
И самая длинная дорога начинается с первого шага, ответила Молли. Не имею понятия, это Конфуций или председатель Мао, можете выбрать сами.
Нат вернулся в свой кабинет, сел и уставился на чертежи, приколотые к стенам, и на груду копий с утвержденными изменениями, которые лежали на его столе. Это была мина замедленного действия, неважно, он подписал их или нет. Важно, что они были предложены, оформлены, а возможно, и проведены, что возник прокол, по выражению Гиддингса, там, где он недопустим,
что произошли замены, которых быть не должно. Почему?
Так вопрос не стоит, одернул он себя. Сейчас нужно заниматься не причинами, а последствиями. И есть только одно место, где это можно выяснить.
Он собрал копии извещений об изменениях, затолкал их в конверт, а конверт положил в карман. У стола Дженни задержался, только чтобы сказать:
Я иду в Башню, лапушка. Вряд ли меня там можно будет найти. Я позвоню сам.
Глава 2
Здесь будут выходить из машин все эти шишки, сказал постовой Шеннон, будут одаривать всех улыбками и прошествуют как короли на эстраду
Где будут нести всю ту же ерунду, добавил Барнс. Будут превозносить родину, Соединенные Штаты Америки и неукротимые дерзания человечества. И все эти политики притом будут стараться урвать хоть немного голосов Он запнулся и виновато улыбнулся.
Ты все это говоришь потому, тоже улыбаясь, предположил Шеннон, что ты против королей и королев, а я просто обожаю. Представь себе, что на земле жили бы только маленькие серенькие людишки, и никаких гигантов, которые в состоянии воплотить свои мечты в реальность, не происходили бы великие события, остающиеся в памяти, никто не строил бы величайших зданий, вроде этой Башни, заслоняющей солнце. Что ты скажешь на это, Фрэнк?
Это было бы лучше.
Ты слишком много читаешь и набираешься из книг всяких глупостей. Движением руки Шеннон обвел сверкающее здание. Хотелось бы тебе принять участие в подобной стройке? В создании такой величественной, ослепительной Башни, устремленной к небу, и увидеть свое имя на бронзовой табличке, где на веки веков было бы записано, что это и твоих рук дело? Как бы тебе это понравилось?
«Генеральный подрядчик Бертран Макгроу и компания», прочитал Барнс. Он уже снова улыбался, на этот раз с нескрываемым весельем. Эти ирландцы знают толк, а? Думаешь, Макгроу выбился в люди по-честному?
А ты, образина черномазая?
А то нет, масса, а то нет!
Они расхохотались.
Я случайно знаком с Бертом Макгроу, сказал Шеннон. Он мужик что надо. В день святого Патрика на Пятой авеню
Играет на дудке, да?
На волынке, поправил его Шеннон. Волынка это тебе не рояль или скрипка и всякая прочая ерунда. Он помолчал. Сегодня днем Берт Макгроу тоже будет здесь. На его месте я обязательно пришел бы, чтобы урвать свою долю славы.
А я бы лучше куда-нибудь спрятался, сказал Барнс. И потом добавил: Чтобы не дразнить Господа и не бояться Божьего гнева. Знаешь, человек стучит по дереву, как бы чего не вышло.
Шеннон на миг задумался, потом рассмеялся.
Я же говорю, Фрэнк, ты помешался на книжках. Что твой Бог может сделать этому великолепному сооружению?
Звук его шагов разносился по пустым коридорам и лестницам, и всюду на него слепо пялились только запертые двери, но из вентиляции было слышно, как здание дышит; Джон ощущал, как глубоко в его теле пульсирует жизнь, и прикидывал, не побаивается ли в глубине своей души этот живой исполин.
Кого? Его? А почему бы и нет? Эта мысль понравилась Джону. По сравнению с этой титанической постройкой, он всего лишь песчинка, но сила в его руках. Он нес в руках сумку, в которой лежали инструменты, прислушиваясь к звуку своих шагов и водовороту своих мыслей, эту силу он ощущал в полной мере.