Через пару секунд она тоже исчезла из виду.
Потрепанные ангелы
Как могла она сделать такое? недоумевала Кимберли.
Билли презрительно фыркнула:
Любовь.
Но ведь он же убил папу. Боже правый! Ее собственного отца! Еще можно понять, если бы она простила ему убийство моего мужа. Но родного отца.
О, ее драгоценный Уэзли не способен на такое, скривилась Конни. Тупая сучка.
Она знает, что это он сделал, заметила Билли. Может, она и не гений, но и не настолько глупа.
Мне кажется, она просто свихнулась, вставил я. Все эти кошмары последних дней... А после того, как сегодня утром на ее глазах зарубили отца, она окончательно помешалась.
Возможно, ты прав, согласилась Билли. На осмысленное поведение это определенно не похоже.
А мы ведь подозревали, что она сможет причинить нам неприятности, напомнил я, именно поэтому и не посвятили ее в свой план.
Никогда не думала, что она сделает нечто подобное, пробормотала Кимберли. Господи Иисусе! Она сунула нож в плавки. Следовало ее связать.
Все думали, что она спит, заметил я.
Что ж, ничего теперь не попишешь.
Давайте вернемся к костру, предложила Билли.
И, повернувшись спиной к джунглям, мы побрели к лагерю. На плече у меня лежал топор, и все мы были травмированы (правда, только я до крови). Если бы кто-нибудь увидел нас тогда заглядеться можно было.
Ангелы Чарли и Железный Дровосек.
Разбитые и неприкаянные.
Или как там еще?
Все, начинаю отъезжать. Пишу уже несколько часов подряд, пытаясь занести в дневник все события прошлой ночи. Пальцы задеревенели, а мозги размякли. Нет, надо все же закончить этот рассказ.
Прежде, чем случится что-нибудь еще.
Достаточно только раз дать себе поблажку и отложить заполнение дневника, как потом могут возникнуть серьезные проблемы с наверстыванием упущенного.
Нет, передумал. Чуточку отдохну.
Может, не следовало, но я, наконец, сознался в том, что веду дневник. Раньше я всем говорил, что работаю над серией коротких рассказов. Но, мне кажется, подошло время довериться им. Их теперь только три.
Мне хотелось, чтобы они узнали о дневнике. Чтобы не думали, что я Бог знает чем занимаюсь, уединяясь на несколько часов. Чтобы знали, что наши злоключения записываются на бумагу. (Возможно, им будет важно знать это в какой-то момент. Особенно, если со мной что-нибудь случится. Ах! Даже в глазах помутнело, пока писал эту строчку.)
Разговор о дневнике получился довольно долгий.
по моей ране и опустила руку. Другая рука осталась на месте.
Не извиняйся, а убери его.
А?
Ты меня хорошо расслышал. Я хочу тебе помочь, а ты суешь мне в лицо свою штуковину.
Я не особенно могу руководить этим процессом. Ты понимаешь, о чем я? Он просто... реагирует. На такие вещи, как ты.
Такие вещи, как я?
Да, ты. На то, как ты выглядишь. На то, где находится твоя рука. На воду. Все это... складывается.
Так что, это моя вина?
Я улыбнулся:
В основном.
Я должна быть польщена, или как?
Может быть.
Она взглянула на меня и замолчала на несколько секунд. Затем сказала:
У тебя был такой и тогда, когда мы дрались.
Ага. Когда я лежал на тебе.
Смочив тряпку в ручье, она подняла ее и начала стирать кровь с участка между раной и плавками.
И когда я сбросила бюстгальтер, добавила она.
Ты заметила?
Конечно.
А я думал, ты слишком занята навешиванием мне оплеух.
Ха-ха-ха, как смешно!
Конни снова смочила тряпку, и, поднимая ее вверх, оттянула плавки от живота и прижала мокрую материю к моей коже. Целый поток воды хлынул вниз. Окатив мой прибор, вода потекла по ногам.
Придерживая плавки оттянутыми, Конни снова окунула тряпку в ручей. Затем рассекла ею со свистом воздух.
Ты хотел бы, чтобы я снова сняла бюстгальтер? спросила она. Знаешь, я могла бы это сделать. Прямо здесь и прямо сейчас. Хочешь?
Конечно.
Или ты предпочел бы, чтобы я спустила тебе плавки?
Я не знал, что ответить.
Шутишь?
Выбирай.
А если и то и другое?
Только одно.
Не очень сложное решение.
Плавки, ответил я.
Почему?
В них вроде как тесновато.
Еще бы. А почему?
Я на секунду задумался, затем выпалил:
Так будет легче смыть с меня кровь.
Вшивая причина. Придумай другую.
Я пожал плечами.
Ну, я уже видел... тебя без лифчика.
И одного раза было достаточно, да? Вот это да!
Нет, возразил я. Но здесь слишком темно. Я даже не смогу ничего разглядеть.
Ты мог бы дотронуться.
Правда? Ты этого раньше не говорила. Ладно, выбираю это.
Что?
Снимай бюстгальтер.
Слишком поздно. Ты уже сделал выбор.
А передумать нельзя, что ли?
Нет.
Ладно.
Как ты быстро сдаешься.
Просто не хочется спорить.
Просто ты не хочешь еще раз посмотреть на меня без лифчика. Не переживай, приятель, не увидишь.
С этими словами Конни потянула за резинку моих плавок, словно желая проверить, насколько она растягивалась. Оттянув пояс почти на полфута, отпустила. Резинка выстрелила и ударила меня.
Причем больно.
Я попятился назад, чтобы отойти от нее на безопасное расстояние не зная, что еще от нее можно ожидать.
Конни встала.
Твою мать! заворчала она. Какой же ты жалкий и никчемный. Да неужели ты и вправду подумал, что я спущу тебе плавки? Или сниму бюстгальтер? Да ни в жизнь. Ни за какие коврижки. Меньше всего на свете мне хотелось бы увидеть перед носом твой вонючий член. И я позволила тебе посмотреть на свои сиськи там у костра только затем, чтобы ты хорошенько разглядел то, чего ты никогда больше не увидишь.