И Павлищев, ожидавший увидать строптивого газетчика, осмеливающегося в некотором роде «потрясать основы», которого следовало припугнуть, при виде этой жалкой и испуганной «прессы», внезапно повеселел и, поднимаясь с кресла, проговорил скорее добродушно-ворчливым, чем строгим тоном;
Что это вы печатаете у себя в газете?.. Откуда вы получаете такие ложные сведения?
И Степан Ильич взял со стола нумер газеты и указал на
статью, отмеченную красным карандашом.
Мне были доставлены эти сведения одним из репортеров, ваше высокопревосходительство, и я никак не предполагал
Охотно готов верить, что вы не предполагали ложности известия охотно готов верить, перебил Павлищев, вполне обезоруженный и почтительным видом, и почтительным тоном представителя «прессы». Но эта статья Признаюсь, меня крайне удивило, что редактор такой почтенной газеты и печатает такие вздорные статьи
Редактор «почтенной газеты», которой Павлищев никогда не читал, проглотил этот комплимент, лично к нему относящийся. Эту «вздорную» статью писал он сам.
Я, вы знаете, не враг прессы и очень ценю ее, продолжал Павлищев, и конечно охотно готов читать всякие благожелательные замечания Но этот тон Это невежественное отношение какого-то писаки (редактор поморщился) к проекту, над которым работали люди, надеюсь, кое-что знающие и не глупее вашего сотрудника вот что возмутительно, и вот на что я хотел обратить ваше внимание Если хотите верных сведений, если хотите разъяснений милости просим У меня секретов нет, и вам дадут всякие сведения и всякие разъяснения
Редактор счел долгом поблагодарить за такую любезность.
А Степан Ильич между тем продолжал:
Вы, господа, должны помогать нам, а не противодействовать А то, согласитесь, мы работаем на благо отечества, а печать
Степан Ильич в эту минуту вспомнил, что в приемной в числе просителей его дожидаются два генерала и княгиня Оболдуй-Тараканова, и, вполне уверенный, что редактор вполне проникся его доводами, круто оборвал:
Пожалуйста, исправьте вашу ошибку. Оговорите, чти вы были введены в заблуждение неверными сведениями и впредь будьте осторожнее И повторяю если вам нужны разъяснения, милости просим Мой директор канцелярии всегда их даст Имею честь кланяться! Помните, я друг прессы
С этими словами Степан Ильич протянул руку редактору, и, когда тот, довольный, что отделался сравнительно так дешево от «друга прессы», вышел за двери, Павлищев показался в приемной.
XIX
Бедные старички! Их обоих вызвали в Петербург телеграммами («по делам службы») из губерний, в которых они занимали, и довольно долго, видные места, и они решительно не знали, для чего их вызвали: для того ли, чтобы похвалить за усердную службу и предложить повышение, или, напротив, для того, чтоб найти их негодными и посоветовать выйти в отставку. Кто это знает!?
Прежде, когда нравы чиновников были, так сказать, более патриархальны, всегда можно было вперед узнать в канцелярии о настоящей причине вызова и явиться к министру уже приготовленным к тому или другому сюрпризу. И они, не имея ясного представления о новом директоре канцелярии, для другой же день, по приезде в Петербург, явились к Марку в канцелярию узнать в чем дело. Но Марк, хотя и принял их любезно, однако нисколько их не успокоил, объявив, что не имеет чести быть посвященным в намерения господина министра и в данном случае исполнил лишь его распоряжение.
Так генералы и ушли, по прежнему удрученные, в полной неизвестности об ожидающей их судьбе и окладе содержания. хотя, разумеется, Марк и отлично знал, что вызвали их для того, чтобы «сплавить» и позолотить горькую пилюлю личным объяснением о более или менее приличном устройстве их будущего положения.
Они были не ко двору, эти почтенные чиновники: и недостаточно «молоды и энергичны», и главное просто себе служили и делали, по мере сил, свое дело, а не умели, как более сообразительные их товарищи, шуметь, подавать записки о местных реформах, изучать на месте вопросы, составлять статистические данные, словом быть на высоте положения того учреждения, в котором, при новом министре, все чиновники обязаны были почти не есть, не пить и не спать, а работать исключительно для блага отечества. А эти старички да простит им Господь Бог отсидев в присутствии узаконенное время и свершив все дела, какие можно было свершить, шли домой и, отдохнув после обеда, любили, грешным делом, повинтить вечерком, о чем ездивший молодой ревизор и довел до сведения начальства.
Приветливая улыбка на лице Степана. Ильича,
направившегося прямо к старикам, и крепкое пожатие их рук наставили генералов радостно просиять и почувствовать надежду на сохранение мест. Его высокопревосходительство очень рад их видеть Давно они приехали?.. Третьего дня?..
Милости просим ко мне завтра в девять часов утра, а сегодня мне некогда с вами побеседовать, как следует И, пожалуйста, не в мундирах, а просто в сюртуках, любезно прибавил Павлищев, раскланиваясь и снова пожимая руки по. очереди обоим генералам
И Степан Ильич, минуя других просителей, направился к княгине Оболдуй-Таракановой, пожилой, полной и видной даме, стоявшей в другом конце приемной.