Прелесть! почти восторженно проговорил он после того, как, чокнувшись с Василием Захаровичем и Борисом и опрокинув в рот рюмку аллаша, отведал любимой им закуски.
И, отойдя от столика, смолк, занятый едой и, казалось, забывший в это мгновение все на свете.
Он ел, не спеша, необыкновенно аппетитно, смакуя с видимым наслаждением настоящего гурмана, свершающего культ чревоугодия. Ксения, незаметно наблюдавшая за ним с той пристрастностью, с какой наблюдают женщины за человеком, который вдруг сделался для них чужим, теперь заметила что-то животное и в выражении этого гладко выбритого, холеного лица с медленно двигающимися скулами, и особенно в этих, словно подернутых маслом, блестящих плотоядных глазах. И Павлищев вдруг стал ей совсем противен. И она удивлялась, как раньше могла согласиться быть женой такого «изящного и выхоленного животного».
А Степан Ильич, не замечая этих взглядов, выпил еще рюмку водки, еще наложил себе икры и, перепробовав затем несколько вкусных закусок, с видом удовольствия взглянул на тарелки с биском, поставленные на столе и, усаживаясь, по обыкновению, рядом с Ксенией, привычным движением руки заложил салфетку за ворот рубашки и принялся за биск, который готовился у Трифоновых замечательно.
По видимому, Степан Ильич не замечал ни какой-то странной натянутости и неловкого молчания, бывших сегодня за столом,
ни беспокойных взглядов, бросаемых стариком на Ксению, ни улыбки, бродившей на лице Бориса.
Покончив с биском и запив его рюмкой превосходной мадеры, Павлищев стал рассказывать, как сегодня министр почти навязался ему в посаженые отцы, и весело прибавил, обращаясь к Ксении:
Надеюсь, вы ничего не имеете против этого?
Ксения пожала плечами и ничего не ответила, а Василий Захарович поспешил осведомиться о министре. Говорят, он необыкновенно много работает, несмотря на то, что доктора ему советуют отдохнуть. Это правда?
Павлищев усмехнулся.
Это он сам любит рассказывать, проговорил он, особенно, когда ему кажется, что положение его не твердо, а сам, могу вас уверить, здоров. Он очень любит власть и потому мнителен до болезненности Вот уж шесть лет, как я слышу от него, что он устал, и что ему пора отдохнуть А между тем, предложите ему отдохнуть он придет в отчаяние
И Павлищев продолжал описывать своего патрона с тою откровенностью, с какой можно было позволить себе только в кругу близких. Он бесспорно умный человек, но считает себя непогрешимым и потому делает много глупостей Ну, и опьянен несколько властью Не любит противоречия.
А вы, Степан Ильич, кажется, самый близкий к нему человек? спрашивал Трифонов.
Да, мы с ним ладим. Министр признает мои маленькие. способности, промолвил скромно Павлищев.
И, конечно, ценит?
На это пожаловаться не могу! с веселою довольною улыбкой отвечал Павлищев, накладывая себе на тарелку рыбы.
Снова наступило молчание.
Когда Павлищев, после рыбы, с видом знатока потягивал золотистый иоганисбергер, Борис, переглянувшись с Ксенией, неожиданно проговорил:
Говорят, что вы скоро будете министром, Степан Ильич?
Его превосходительство невольно покраснел и приятно осклабился, словно кот, которому поднесли кусок мяса.
Мало ли какой болтают вздор
Отчего же вздор?
Во-первых, никто и не думает меня назначать министром, а во-вторых, я слишком молод для такого поста и по служебному положению, и по летам.
Однако, Ивкова же назначили А он моложе вас, кажется?
Исключение из правила ровно ничего не доказывает, Борис Васильич
А вы хотели бы быть министром, Степан Ильич? спросила Ксения и насмешливо взглянула на Павлищева.
Плохой тот солдат, кто не хочет быть фельдмаршалом! смеясь, отвечал Павлищев.
И надеетесь?..
Что за вопрос!? Можно хотеть и все-таки не иметь надежды Все зависит от случая
Лакей поднес блюдо, и Павлищев наложил на тарелку молодого цыпленка.
«Неправда, надеешься!» подумала Ксения и почему-то решила, что Марк был бы несравненно лучшим министром, чем Павлищев.
Обед закончился спаржей и мороженым, и его превосходительство, после вкусных яств и нескольких рюмок доброго вина, встал из-за стола, слегка отяжелевший и размякший, в том добродушно-счастливом послеобеденном настроении, которое располагало Павлищева к мягкому креслу, душистой сигаре и к веселой болтовне, полной пикантных недомолвок, с хорошенькой женщиной.
Тотчас же после обеда все, исключая Ксении, быстро разошлись, не дождавшись кофе. Трифонов как-то смущенно и усиленно извинялся, что идет «соснуть часок», старушка, сославшись на мигрень, ушла с англичанкой наверх, взглядывая на Павлищева грустным, безмолвным взором, а Борис, звякнув шпорами, удалился без всяких объяснений.
Пойдемте ко мне, проговорила Ксения.
Его превосходительство, ни о чем не догадывавшийся, очень обрадовался, что остается наедине с Ксенией, рассчитывая на приятный часок. Сегодня его невеста была такой обворожительной и, казалось, расположенной с большею терпимостью отнестись к флирту, на который, в качестве жениха, Павлищев имел несомненное право. А то эти одни почтительные поцелуи благодарю покорно!
«Весна подействовала!» снова пронеслось в его голове.