И, порой, в ее самолюбивой головке бродили мечты о роли Эгерии будущего министра. Эта роль нравилась ей. Она могла бы быть его помощницей и вдохновительницей, не показывая ему этого и не оскорбляя мужского самолюбия. Она сумела бы удержать его на высоте положения и не дать ему сделаться только рабом честолюбия. Ее богатство помогло бы этому. Можно сделать много добра и хорошего вместе. Можно не бесследно прожить, направляя власть в хорошую сторону.
Так мечтала иногда Ксения, находясь, сама того не замечая, под влиянием Павлищева и его разговоров, что власть далеко «не мираж, как многие думают.» И он посвящал ее в те закулисные тайны административного храма, которые как будто и подтверждали справедливость его слов.
И как муж, он казался ей недурным мужем Он, кажется, мягкий человек и недурен собой Конечно, не молод, но странно было бы ей выйти за какого-нибудь мальчишку. Размышляя об этом, Ксения невольно вспоминала Марка и краснела, чувствуя досаду и какую-то неприязнь к этому «мальчишке». Вероятно, и не ревнив, да и некогда ему будет ревновать, и к тому он умен и понимает сущность ее кокетства, которое никогда не переступит известных границ. Одним словом, брак с Павлищевым не вызывал в Ксении никакой физической брезгливости, и она все более и более осваивалось с этою мыслью и ожидала, когда Павлищев удостоит ее своим признанием и как именно он это сделает. Это во всяком случае любопытно.
Павлищев хорошо видел, что «золотая рыбка» теперь уж совсем «клюнула» и что родители очень желают этого брака. В городе уже говорили о свадьбе, как о деле решенном, и многие коллеги завидовали этому счастливцу, который решительно родился в сорочке: и делает блестящую карьеру, и женится на миллионе.
И в одно веселое, весеннее воскресенье, его превосходительство ехал к Трифоновым с намерением сделать предложение, заранее уверенный в согласии.
XV
было дома, и его превосходительство обрадовался, что можно будет объясниться без помехи наедине. Уж в уме его готова была маленькая влюбленная речь, которую он скажет, непременно скажет сегодня. Нечего откладывать этого дела в долгий ящик.
Такие мысли мелькали в голове Павлищева, пока он дожидался Ксении в гостиной. Вот и она необыкновенно моложавая, свежая и хорошенькая сегодня в своем светлом нарядном платье, с оживленным, умным лицом, нежность и белизна которого оттенялись роскошными белокурыми волосами, собранными в виде коронки на маленькой, красиво посаженной, слегка приподнятой головке. На вид Ксении нельзя было дать более двадцати трех-четырех лет.
«Совсем англичаночка» подумал Павлищев, почтительно кланяясь.
Отчего не были в четверг у нас, Степан Ильич? Опять заработались? спрашивала Ксения с обычною дружескою приветливостью, подходя к Павлищеву своей быстрой грациозной походкой и протягивая руку. Из-за вас я проскучала весь вечер. Не с кем было спорить! прибавила, она с веселой улыбкой, щуря слегка глаза.
Павлищев сегодня как-то особенно продолжительно поцеловал эту маленькую, узкую, тонкую и ослепительно белую ручку, на мизинце которой горел рубин, осыпанный бриллиантами, и проговорил:
Был спешный доклад министру Он ведь у нас нетерпеливый Я просидел всю ночь и не мог вырваться А как хотел, если б вы знали
И, словно бы очарованный, не спуская восхищенного взгляда с Ксении, неожиданно промолвил, слегка понижая голос:
И как же вам идет это платье, Ксения Васильевна!
Очень рада, что оно вам нравится. У вас есть вкус! смеясь, отвечала Ксения. Садитесь-ка, Степан Ильич Поболтаем! прибавила она, опускаясь на диван.
Павлищев сел в кресле напротив и несколько мгновений молчал.
И эти значительные поцелуи руки, и это молчание, и несколько торжественный и сосредоточенный вид прифранченного и благоухающего Павлищева, обыкновенно веселого и легко завязывающего разговор, не оставляли сомнения, что Павлищев явился с формальным предложением. Хотя Ксения и ждала его, но теперь, когда приходилось давать ответ, она втайне была смущена и сама вдруг притихла, в ожидании объяснения, возбуждавшего в ней интерес наблюдательницы и в то же время несколько пугавшего девушку. Почти решенный ею вопрос о возможности брака с Павлищевым теперь, когда эта возможность могла сделаться фактом, снова явился вопросом. Павлищев нравится ей: он умен и интересен, но ведь не влюблена она в него, и он, конечно, не влюблен, а хочет сделать партию Не он желанный в ее грезах и мечтах Не он, а другой, не обращающий на нее никакого внимания А если бы и обратил? Не дура она, в самом деле, чтоб женить на себе мальчишку Ей двадцать восемь, ему, кажется, двадцать четыре! Это невозможно, глупо, смешно А она пуще всего боится быть смешной.
И Ксения, снова колеблющаяся, снова не решившая: быть ли ей вдохновительницей будущего министра и женой этого моложавого пожившего эпикурейца, бросив на него взгляд, заметила и веерки под глазами, и рыхлость выхоленного румяного лица, и едва заметное брюшко
Ну, какие у вас новости сегодня? заговорила Ксения, чтоб поскорее прервать молчание. Ваше мнение, о котором помните? вы говорили, восторжествовало или нет?..