Печорин и Грушницкий. В эти края, к закубанским абрекам, ускакал на лихом Карагёзе брат Бэлы юный Азамат. Здесь, на правом фланге, «превежливо раскланиваясь, когда пуля прожужжит близко», разъезжает удалец Казбич в красном бешмете... Мир лермонтовских героев, судьба самого поэта... Он рвался в отставку, чтобы всецело посвятить себя литературе, отставки не давали. Что ожидало его на Кавказе? « дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку», строжайше предписывал Николай I . Значит, вот так же, как и эти офицеры-тенгинцы на акварелях Мейера, должен был Лермонтов ездить на рубку леса во главе пехотной роты, ожидать шальной пули из чащи леса, вести солдат в штыковую атаку или прикрывать полевые орудия, выдвинутые в цепь. При этом из представлений к награде его бы вычеркивали «высочайшей» рукой так же, как вычеркнули из валерикского...
Прототипы героев Льва Толстого
Прежде всего в типичности изображенного на акварелях. (У музейщиков бытует даже формула: «типологический материал».)
«Наш дивизион боевых орудий стоял на скате крутого горного хребта, оканчивающегося быстрой горной речкой , и должен был обстреливать расстилавшуюся впереди равнину Направо и налево, по полугоре белели палатки», картина эта из рассказа «Разжалованный» удивительно перекликается с видом лагеря на Урупе. А вот еще отрывок, из «Набега»; так и кажется, что описывает он события с акварели «Сражение»: «Артиллерийские ездовые с громким криком рысью пускали лошадей в воду. Орудия и зеленые ящики, через которые изредка хлестала вода, звенели о каменное дно; но добрые черноморки дружно натягивали уносы, пенили воду и с мокрым хвостом и гривой выбирались на другой берег . Генерал вдруг выразил на своем лице какую-то задумчивость и серьезность, повернул лошадь и с конницей рысью поехал по широкой, окруженной лесом поляне Полковник Хасанов подскакивает к генералу и на всем марш-марше круто останавливает лошадь.
Ваше превосходительство! говорит он, приставляя руку к папахе, прикажите пустить кавалерию
С богом, Иван Михайлович! говорит генерал».
Орудия 20-й бригады были отлиты еще в 18061812 годах . Таким образом, на рисунках Мейера изображены полевые пушки и единороги эпохи наполеоновских войн они же были на Кавказе во времена Пушкина, Лермонтова и останутся на вооружении при Толстом. Более того, архивы совершенно определенно указывают, что в урупской колонне в 1843 году была Горная 3 батарея. Впоследствии, несколько раз переменив свой номер, она станет именоваться Легкой 5 и примет участие в боях вместе с батареей 4, где служит молодой фейерверкер (унтер-офицер) Толстой.
Командовать батареей в толстовское время будет подполковник Мамацев, которому посвящены следующие строки в автографе лермонтовского «Валерика»:
Но все это в толстовское время. А в 1843-м? Воевали ли на Урупе будущие сослуживцы великого писателя?
Удалось выяснить и это.
« в арьергарде находились два орудия 20-й бригады под командою
прапорщика Маслова , которым пришлось много действовать под сильным неприятельским огнем», читаем в истории бригады про урупскую рекогносцировку . А весной 1851 года штабс-капитан Маслов отличится в делах против Хаджи-Мурата. В том же году познакомится с Толстым, который не раз упомянет его в своем дневнике, отметив у Маслова «талант рассказывать»...
Был в отряде и «состоящий по кавалерии майор Султан Кази-Гирей». Имя это также встречаем в толстовском дневнике. Молодого писателя часто одолевала застенчивость при встречах с новыми людьми; вот и 3 июля 1851 года он запишет: «Беспокоился приемом Кази-Гирея».
К той поре Кази-Гирей станет командиром Моздокского казачьего полка, женится на красавице казачке, для чего примет православие, и величать его будут Андреем Андреевичем.
Ставит свою подпись на донесениях из Закубанья в 1843 году и поручик генштаба Л. П. Рудановский. А несколько лет спустя имя его возникнет в связи с одним из самых волнующих моментов кавказской биографии писателя. 18 февраля 1852 года неприятельское ядро угодило в колесо пушки, которую наводил фейерверкер Толстой, лишь чудом он остался жив. Сразу же после этого, как отмечено в его формуляре, Толстой будет участвовать в «рекогносцировке полковника Рудановского по обеим сторонам Аргуна». Рудановский уже один из видных военачальников, подчиненные втихомолку зовут его «самовар-паша» за вспыльчивый нрав.
Еще одному офицеру генштаба А. Н. Веревкину, который состоит в урупской колонне при генерале Безобразове, суждено стать командиром Тенгинского пехотного полка, выступающего в экспедицию из крепости Грозной вместе с батареей 4, при которой находится Лев Толстой.